Стефания штопала мужскую рубашку и внимательно слушала Сэлисбурна.
- Где мы только не бултыхались в теплой луже под названием - Средиземное море, - легко переводил дыхание собеседник, - наверное, побывали уже во всех портах! Сколько схваток с пиратами всех мастей выдержали, и как-то раз я даже потерял корабль. Потопили! Едва удалось хоть часть людей спасти. Зато наши экипажи укомплектованы только не раз проверенными людьми, на которых в любом случае можно положиться.
- А что у вас на суднах делают далекие от морских дел дворяне?
- Это политические дела, милая, вам их знать ни к чему. Мы их довезем до Бретани, а там, возможно, возьмем на борт других пассажиров!
Рано или поздно разговор не мог не коснуться их взаимоотношений.
- Вы мне понравились с первой встречи, да и Чарльз прожужжал все уши о вашей доброте, красоте и прочих достоинствах. И я поневоле стал заглядываться на столь красивую женщину, а потом,- сэр Уильям нежно поцеловал ей руку,- стал завидовать своему сыну, который может так много времени проводить с вами, а зависть очень быстро переросла в ревность!
- Но вы, казалось, даже не обращали внимания на нас с Сидом?- недоумевала Стефания.
- Я злился на то, что вы не замечаете меня. А я так старался вам понравиться!
Женщина весело рассмеялась, потеревшись носом о его руку.
- Да вы, сударь, коварный интриган!
Жило в этом человеке юношеское озорство, делающее общение с ним легким и приятным.
ТАНЖЕР.
В Танжере должен был сойти с их корабля Абу Насир, чтобы продолжить своё путешествие уже по земле. Стефка за это время привыкла к арабу, и сожалела о расставании с ним, но зато она получила возможность сойти на берег.
- Дорогая,- заявил сэр Уильям, подавая подруге огромный черный плат,- на невольничий рынок пойдем вместе, чтобы вы меня потом не укоряли, что я привел не ту кормилицу к вашему обожаемому сыну.
- Я боюсь,- испугалась женщина,- мне говорили, что мусульмане без уважения относятся к женщинам!
Это замечание возмутило, и даже обидело присутствующего при разговоре Абу Насира.
- Мы относимся настолько с большим уважением к своим женщинам, что даже глаз не поднимаем на чужих. Закутайтесь в платок так, чтобы были видны только глаза и никто на вас и внимания не обратит. Это у вас - христиан творятся всякие безобразия, а у нас, если даже мужчина берет себе на ночь проститутку, и то заключает с ней временный брак!
- Зачем?- не поняла графиня.
- Затем, что на всякую близость должно быть разрешение Бога!- отрезал араб.
Стефка покраснела от стыда, восприняв это замечание в свой адрес. Сэлисбурн тут же вмешался.
- Не слушай его, душа моя! Зато, чтобы отринуть от себя женщину, пусть даже мать его детей, мусульманину достаточно сказать три раза развод и он свободен, как ветер в пустыне.
- А дети?
- А кого это волнует? Они остаются с отцом, а мать вольна идти на все четыре стороны!
Араб нахмурившись, сверкнул глазами.
- Это неправда, женщина возвращается в семью отца и может вновь выйти замуж!
Пока они препирались, Стефка кое-как закуталась в платок. Обиженный за нападки на обычаи мусульман Абу Насир, ворча что-то по-арабски, залез в шлюпку. И они, отплыв от стоящего на рейде корабля, высадились в порту Танжера. Женщину даже закачало из стороны в сторону, когда она впервые почти за два месяца оказалась на берегу.
Стояла жуткая жара. Изнуряюще полыхало солнце, а вокруг сновало такое множество самого невероятно одетого народа, горланящего на жуткой разноголосице, что она тут же испуганно вцепилась в руку сэра Уильяма. Тот ободряюще сжал её ладонь.
- Не бойся, милая, я тебе никогда не потеряю!
Граф с подругой в сопровождении груженых поклажей моряков двигались по многолюдному городу. Стефания с интересом поглядывала на выбеленные стены зданий, довольно чистые мощеные дороги, вдыхала вкусный, пахнущий пряностями и чужим миром воздух.
Идти оказалось недалеко. Рынок рабов находился на территории самого порта. Здесь действовали, правда, в основном перекупщики, покупавшие товар оптом. Но можно было при желании сторговать и кого-нибудь отдельно. Более жуткого зрелища Стефания никогда не видела. Люди в изодранной и потрепанной одежде, часто со следами крови на запекшихся ранах, сидели на жарком солнце измученные и ко всему безучастные, а вокруг носились продавцы, громко и многословно расхваливающие свой товар. Изредка только кто-то привлеченный европейским видом Сэлисбурна умоляюще протягивал к нему руки.