- Меня всегда потрясало, как можно так просто и легко перешагивать через свою природу, и отдавать за деньги то, что может женщина отдать мужчине только по любви! Любовь единственная придает смысл человеческому существованию!
Дон Мигель с иронией взглянул на хмуро морщившую лоб супругу. Надо же, его Стефания ещё тужится, о чем-то рассуждать! Тоже мне, доморощенный философ!
- Ах, дорогая, разве дело только в любви? - мягко возразил он на доводы своей глупышки. - А вам не кажется дурацкой ситуация, когда молодой здоровый мужчина не имеет законнорожденных детей, потому что его жена, мягко выражаясь, ведет несколько ветреный образ жизни?!
Стефка вспыхнула. Она не обольщалась на счет его временного снисхождения к своей персоне, понимая, что собственно служит ему определенным средством утешения и отвлечения от неутешительных мыслей и разочарований. Почему она сегодня вспомнила о борделе Мами? Из-за сходства ситуаций! Именно там узнала, что мужчины иногда стараются забыться в объятиях женщин. Девицы Мами рассказывали ей, что некоторые клиенты навещают подобные заведения только из-за неприятностей, которые постигают их на житейском поприще. Можно только представить, какой разброд чувств был на душе у дона Мигеля, раз он почтил своими беседами даже глубоко презираемую жену! И все-таки, это было лучше войны, бушевавшей совсем недавно между супругами.
Де ла Верда был властен, достаточно упрям, но и умен. Обладая довольно обширными знаниями во многих областях наук, граф непреклонно судил обо всем только с точки зрения официальной католической доктрины, объясняя все, что не вписывалось в эту концепцию происками дьявола, или, в лучшем случае, промыслом Божьим.
Стефания, у которой благодаря её странствиям, поднакопился кое-какой житейский опыт, иногда пыталась что-то сказать в ответ на безапелляционные заявления супруга, но тому даже в голову не приходило прислушиваться к словам жены.
И все-таки, худо-бедно, но она привыкла к Мигелю, и даже огорчилась, когда однажды Хельга её разбудила со следующими словами:
- Вставайте, донна! Вы проспали до обеда. Приехал, наконец, Гачек и привез епископа Трирского.
Графиня недовольно сморщилась. Видеться с прелатом, приговорившим её когда-то к чудовищному испытанию, не очень-то хотелось. Между тем служанка, зашнуровывая на ней платье, по привычке недовольно бурчала:
- Нужен был один епископ, а приперлась куча никчемного люда, и всех накорми, размести...
И действительно, тихий и спокойный доселе дом напоминал развороченный муравейник. Епископ прибыл в сопровождении своих викариев, служек и рыцарей. Все они не только шумно толпились, устраиваясь во дворе, но и заполняли переходы дома, быстро бегая по различным поручениям своего господина.
За ужином собралась довольно внушительная компания. Карел, Гачек и Тереза, граф с женой, епископ со своими тремя аудиторами. Разговор шел, в основном, о той ситуации, в которой оказался де ла Верда.
- Я вам говорил ещё тогда, в Трире,- откровенно и жестко высказался недовольный незапланированным визитом во Францию епископ,- что вы слишком неосторожно повели себя в Копфлебенце! И вот вам результат! Барон невероятно мстителен и злопамятен!
- Но откуда Валленберги могли узнать о Бланке дю Валль?- нехотя возразил граф.- Да ещё о том, где она находится? Это совершенно исключено!
Гачек и Карел переглянулись, и последний виновато уткнулся в тарелку. Ему стало не по себе. Разве он мог представить, что неосторожная откровенность на постоялом дворе с Вальтером фон Валленбергом поставит под удар не только карьеру графа, но и станет серьезной угрозой для его жизни!
Стефка напрасно дожидалась супруга этим вечером. Как и в былые времена, он заперся с епископом в своем кабинете и о чем-то долго с ним разговаривал, после чего удалился в свою спальню. И ей поневоле стало обидно и грустно.
На следующее же утро епископ в сопровождении графа отправился в аббатство Виктория, а домочадцы остались ждать новостей. Но уже к вечеру за ними прискакал королевский курьер, приказавший всем задействованным в этой истории людям пребыть в резиденцию Людовика. Гачек, Карел и графиня выехали чуть свет и к обеду следующего дня оказались в знакомой Стефке зале. Здесь когда-то происходило разбирательство её дела, когда Ярослав вызвал на поединок графа де ла Верда.
Сегодня зал был практически пуст. У трона короля сидели кардинал Бурбонский и епископ Трирский. Чуть поодаль восседала аббатиса с обеими послушницами. Стефка с жалостью осмотрела девушек. Они показались ей совсем юными, с детскими лицами. Видно было, насколько бедняжкам не по себе от смущения и стыда. Графине с братом и Гачеком было предложено сесть рядом с доном Мигелем прямо напротив этой троицы.