- Я проведу тщательное дознание! - твердо пообещал он его преосвященству.
Ответ на свои вопросы, уже потерявший надежду увидеть юную возлюбленную Генрих получил лишь на пятый день. Кто-то неизвестный подкинул условия обмена прямо под дверь его покоев. Валленберги в свойственной им наглой манере потребовали от маркграфа письменных подтверждений в том, что они выполнили взятые на себя обязательства, и даже обговаривали, в чем конкретно эти обязательства заключались. Подписать такое было смерти подобно, и надо было бы с гневом отказаться, но на другой чаше весов находилась похищенная Елена. Генрих прекрасно понимал, в какой опасности находится девушка.
Но прежде маркграф пожелал выяснить, что же произошло.
Шпильберг был наводнен соглядатаями, и ему понадобилось всего лишь два дня, чтобы найти свидетелей похищения, и тут же всплыло имя приезжей француженки - мадам де Бревай.
Маркграф не пожелал тратить попусту время на уговоры. Он был настолько зол и обеспокоен, что устроил допрос чужеземке прямиком в пыточной камере страшных подземелий.
Аннет нервно оглядела раскаленные в жаровне клещи и прочий пыточный инструмент, и сразу же рассказала обо всем, что пожелал узнать черный от гнева Генрих.
- Если вы не дадите согласие навсегда забыть о пани Стефании, и не дадите в этом письменное подтверждение, - доходчиво пояснила она,- то вашу любовницу сделают замковой шлюхой, а ребенка запишут в рабы!
- А если я превращу вас в кусок живого мяса? - угрюмо полюбопытствовал маркграф.
Мадам де Бревай холодно улыбнулась.
- Возможно, вам это и доставит удовольствие, но никак не повлияет на расстановку сил! Моя жизнь или смерть мало интересуют Валленбергов!
- Почему же вы ввязались в эту опасную авантюру?
- Вальтер фон Валленберг пообещал мне мужа по вкусу!
Генрих удивленно вздернул брови.
- И каков же ваш вкус?
- Ничего особенного - это должен быть дворянин с приличным состоянием!
Аннет пытать не стали, но решили не выпускать из тюремного подземелья до тех пор, пока Генрих все как следует не обдумает.
Казалось бы, все предельно просто - Елену нужно было спасать во чтобы то ни стало, но... всё переворачивалось внутри самолюбивого властителя при мысли, что его опять обманули, принудили поступить противно воле, буквально связали по ногам и рукам, и это настолько бесило Генриха, что хотелось больно уязвить Валленбергов, небрежно отвергнув их шантаж.
В бессильном отчаянии метался он по своим покоям, когда его камердинер нерешительно высунул нос из-за двери. В такую минуту только трехголовый мог осмелиться нарушить его покой, и вот!
- Чего тебе? - зло рявкнул взбешенный маркграф, в ярости запустив в слугу первым, что попалось под руку.
Янек ловко увернулся от тяжелого резного кубка.
- Там..., там..,. опять пришла та женщина!
Вот дурень! До женщин ли ему сейчас?
- Какая женщина, идиот?
- Хеленка!
Генрих от возмущения даже зашипел.
- Что ей нужно?
- Она хочет вас видеть!
И что?
- Гони её взашей!
- Но женщина говорит, что у неё важные известия о пропавшей пани Елене!
Янек естественно решил, что его господин так убивается по пропавшей любовнице, поэтому и отважился рискнуть собственной головой, нарушая его уединение. Но что рабыня Збирайды могла ему сказать нового?!
Хотя и этого краткого диалога оказалось достаточно, чтобы Генрих вспомнил об умелых ласковых пальцах и уютной пышной груди холопки.
- Где она?
- Сидит в караульном помещении и умоляет её принять!
- Приведи женщину сюда!
Прошло некоторое время, прежде чем женщина переступила порог его покоев, и этого вполне хватило Генриху, чтобы более-менее прийти в себя.
Холопка, почтительно склонив голову, робко протиснулась в комнату. Её одеяние простолюдинки отличалось безукоризненной опрятностью, а чепец на голове был ослепительно белым, внушая мысль о неразрывно связанных с ней аккуратности и порядке.
- Государь,- низко поклонилась она,- я хочу поговорить с вами о пани Еленке!
- Говори, женщина!
- Пан Ирджих уехал, а мне как раз сообщили, что тело одного из сопровождавших панночку холопов прибило к берегу вниз по реке,- горько заговорила Хеленка, нервно теребя передник, - неужели и её, нашу голубку, так же утопили?!
И женщина упала перед ним на колени.
- О, государь, - всхлипывая попросила она,- прикажите обыскать Свратку вдоль всего течения!
Придется обыскать, ничего не поделаешь! Но неожиданно при виде печально опущенных плеч холопки сердце Генриха пронизала совершенно несвойственная ему обычно жалость.