И его рука бесстыдно и красноречиво провела по её груди.
- Мой государь шутит над своей рабыней?
Хеленкой овладело волнение такой силы, что задрожал голос, и гулко, грозя удушьем, забилось сердце. Что-то происходило с ней, о чем она и думать не смела, проведя всю жизнь в заботах о хозяйстве Збирайды. Нечто такое, что никогда не происходит с женщинами её положения и лет. Пытаясь обрести обычное хладнокровие, она настойчиво пыталась взять себя в руки, а Генрих, между тем, не унимался:
- Я говорю о том, что чувствую!
"Глупости! Такого просто не может быть! Зачем его светлости женщина подобная мне, когда вокруг столько юных высокородных красавиц, согласных ради него на всё!"
- Ты живешь в доме Збирайды?
Хеленка попыталась взять себя в руки, и, растерянно оглянувшись вокруг, торопливо пояснила:
- Нет, мой господин! Пан Ирджих купил мне дом возле рыночной площади! К сожалению, мы проехали поворот!
Генрих тот час развернул коня в сторону ратуши, и его маленький отряд проследовал назад в центр города. До тех пор, пока они не подъехали к небольшому, втиснутому между двумя особняками домику, маркграф больше не смущал женщину непривычными знаками внимания. Но зато, когда они остановились у дверей, он не только ссадил спутницу у порога, но и последовал за ней.
- Ты не хочешь пригласить меня в гости?
Генрих был достаточно высок, и Хеленке пришлось запрокинуть лицо, чтобы изумленно заглянуть в темные провалы глаз.
- Вас, в гости? - очарованно протянула она и поспешно распахнула дверь. - Конечно, мой государь! Вы в любом доме самый желанный гость, но меня смущает простота моего жилища - мне некуда вас посадить и особо нечем угостить!
- Не на полу же вы сидите,- рассмеялся маркграф,- и не из лужи пьете!
С этими словами он взял её за руку и перевел через порог дома.
- Не надо так смущаться,- Генрих ласково погладил пылающие щеки женщины,- должен же я знать, как живут мои подданные?
От столь откровенного прикосновения у Хеленки похолодело внизу живота.
- Уже глубокая ночь, мой государь! - мягко напомнила она.
- А вы мне посветите свечой!- улыбнулся маркграф, и тут же тихо отдал распоряжение своим людям. - Ждите!
И сам терпеливо подождал, пока выведенная из себя хозяйка, торопливо нащупав трут и огниво, зажгла свечу и осветила нищенскую обстановку тесной комнаты.
- Мой домик совсем маленький,- голос Хеленки дрожал от волнения, - здесь внизу ещё есть кухня. Там спят мои родители!
- А где спишь ты?
- Наверху, в мансарде!
- Да?- заинтересованно протянул Генрих.
Игривые интонации его голоса не оставляли сомнений в истинном смысле вопроса, но женщина упорно продолжала делать вид, что не понимает намерений гостя.
- Я там ещё работаю,- лихорадочно заговорила она. - Я ведь по-прежнему служу пану Збирайде. Продаю его хлеб и масло, веду расчеты с купцами и живу на то, что он мне платит!
- И много платит?- полюбопытствовал маркграф, проводя пальцем по её дрожащим губам.
- Я не жалуюсь, мой господин!
Хеленку от всех этих разговоров уже начал бить нешуточный озноб. Подсвечник предательски закачался в её ослабевшей руке.
- Я хочу увидеть твою спальню!
Лесная поляна с пожухлой листвой мгновенно мелькнула в её памяти, как напоминание того, что уже однажды было, и какая собственно разница, кто перед тобой - маркграф или барон, если ты опять вынуждена ему уступать? Но... было одно "но"!
- Вы господин в моем доме!
Хеленка поднималась вверх по лестнице, ничего не видя перед собой, лишь ощущая одеревеневшей спиной дыхание подпирающего мужчины.
От легкого толчка с тихим скрипом распахнулась дощатая дверь, и хозяйка с гостем очутились в маленьком помещении под самой крышей. Здесь было пронзительно холодно, а убранство нищенски скудно - свитки деловых бумаг, расходные книги, перья и чернильница на столе, и узкая аккуратная лежанка с большим распятием в изголовье. И только лишь маленькое зеркало, да сундучок под вышитой салфеткой говорили о том, что здесь обитает женщина.
Генрих внимательно и даже заинтересованно разглядывал мансарду. Он сделал шаг к столу, небрежно открыл книгу, листнул страницы, а потом обернулся к замершей у стены Хеленке.
- Не скажешь, что Збирайда тебя балует!
- Я всем довольна, мой государь!
Почему-то при этих словах горькая улыбка исказила губы мужчины, и он тяжело вздохнул.
- Неужели в этом мире есть хоть один человек, который всем доволен?