Збирайда был страшно вымотан, но он понимал, что отец двоих детей сестры не может не волноваться о судьбе их матери, поэтому честно рассказал всю подоплеку происходящего.
- Так,- протянул внимательно слушающий собеседник,- так вот, значит, в чем дело! Согласен, дю Валли стоят того, чтобы ради их золота казнить свою неверную жену! Графу нужно мертвое тело супруги, так давайте мы ему дадим желаемое.
- Вы о чем?
Но фон Валленберг уже достал из-за пазухи какой-то флакон.
- Капните десять капель ей в еду, и через час она упадет посереди дороги без признаков жизни. Граф велит её похоронить, а мы потом откапаем женщину и приведем в чувство.
Карел задумался. Это был неплохой выход, но...., было несколько "но"!
- А вдруг дон Мигель её прикажет заколотить в гроб и отправит в фамильный склеп в Испанию? Представьте, что будет с женщиной, когда она очнется? И если даже испанцы и услышат её стуки, то настолько перепугаются, что не задумываясь сожгут вместе с гробом!
- Но она уже утомлена сверх всякой меры, ноги - кровавое месиво, что с ней будет завтра? - заволновался Вальтер. - Женщина, действительно, упадет, а граф запретит к ней кому-нибудь подойти, пока она окончательно не замерзнет.
- Я этого не допущу!- успокоил его Збирайда, тяжело вздохнув,- но завтра ей предстоит около часа, пока идет служба, каяться на паперти. Вот этого я боюсь! Она останется без движения, и это может стать концом!
- Дайте ей вот это,- фон Валленберг достал из своих тайников следующий флакон,- и донна Стефания в течение пары часов не почувствует ни холода, ни боли!
- Это что, хитрое зелье?
- Да, - признался Вальтер,- но ведь другого выхода из положения нет! Я со своими людьми постоянно буду неподалеку, и вечером вновь проберусь к вам и, сообща, мы ещё что-нибудь придумаем! А священник назавтра заболеет, и месса закончится очень быстро.
Второй день пути для Стефки прошел гораздо тяжелее, чем первый. Ноги так распухли и саднили, что каждый шаг давался с огромным трудом. Боль в горящих, как в огне ступнях даже позволила на время забыть о холоде. Но тот все-таки настиг её и стал неимоверно терзать, когда она опустилась коленями на промерзлые камни церковной паперти. Брат и Гачек стояли рядом и охрипшими голосами гнусавили псалмы, и, поглядев на её посиневшее лицо, первый протянул ей какую-то баклажку, вытащив из-за ворота своей рубахи.
- Быстро выпей,- распорядился он по-чешски, и Стефка, покорно глотнув, почувствовала, как неизвестно откуда появляются силы и отступает тошнотворная боль.
За всеми этими манипуляциями пристально наблюдал дон Мигель, но вмешиваться не стал.
И вновь путь, и вновь холод и лед, но как-то закончился и этот день. Стефу опять раздели, вымыли ноги, наложили на них мазь, и она блаженно уснула под теплым одеялом. Зато всем остальным было не до сна.
- Что вы ей дали?- налетел граф на Збирайду. - Кто вам позволил?
- С каких это пор путник и глоток воды не может испить в дороге?- неприязненно глянул на него тот.
- Ей что же, было настолько жарко, что захотелось пить?- язвительно поинтересовался дон Мигель.
- Да, у женщины жар, она медленно погибает, но разве не это - ваша основная цель? Так радуйтесь, что моя сестра вскоре умрет!- взвился Карел. - Давайте лишим её, вдобавок, и еды, и воды, чтобы она быстрее освободила свое место! А то вам, наверное, холодно и скучно плестись следом за паломниками!
Граф сталкивался в своей жизни со всяким. Его и ненавидели, и проклинали, и все кары призывали на голову, но он привык не обращать на эти речи никакого внимания, а вот сейчас вышел из себя, и решил все-таки объяснить этим двум узколобым славянам, что они тупо не понимают смысла происходящего.
- Моя цель заключается не в том, чтобы убить графиню,- сдержанно пояснил он,- а в том, чтобы заставить раскаяться в своем поступке! Она ведь совершала смертный грех, прелюбодействовала! А вы, встав с ней рядом, как бы потворствуете в её падении, поддерживаете в скверне и распутстве. Стефания должна прочувствовать всю тяжесть греха и неотвратимость наказания за него. Погибая таким тяжким образом в молитве и покаянии, она очистит страданием душу, и Господь на том свете к ней будет милостив! Я все делаю для её же блага, а вы сводите мои усилия на нет, два упрямых осла!
- Мы тоже не безгрешны,- насмешливо хмыкнул Карел,- нам также не мешает очиститься духовно и помолиться, а гонять монахинь из Трира в Реймс и обратно из-за каждого грешника в отдельности - это непозволительная роскошь!
- Скажите, мессир,- подчеркнуто почтительно обратился к нему и другой упрямец,- а если донна Стефания все-таки останется жива, то вы вернете её в свою постель, все ей простите? Выбросите из головы Бланку дю Валль, и заживете со своей женой душа в душу?