Если в начале пути их отряд мучил холод, то теперь стала доставать жара. Весеннее яркое солнце быстро обожгло кожу графини, та стала багровой и тут же полопалась. Теперь уже взволнованный Гачек мазал её на привалах другой мазью, умоляя дона Мигеля разрешить жене обрезать длинные волосы.
Но тот находил горькое злорадство в лицезрении того пугала, в которое превратилась его красотка - супруга, и не желал ни в чем идти ей навстречу. Чем страшнее становилась Стефания, тем ему приятнее было на неё смотреть.
- Пусть все остается, как есть!
- Если у донны появятся вши от всей этой грязи,- раздраженно вспылил Гачек,- то пострадаем все! И даже графское звание вшей не смутит, они прыгнут и на вас! И как знать, какие болезни начнутся в отряде! Так и до чумы недалеко!
- Наличие длинных волос говорит каждому встречному, что перед ним знатная дама,- не согласился отрезать локоны граф,- но если опасность грозит не только этой блуднице, но и ни в чем неповинным людям, то разрешаю волосы мыть и вычесывать.
Стефка от радости чуть разума не лишилась, услышав об этом. Купаться ей строго настрого запрещали, только разрешали промывать раны на ногах.
Все тело зудело и чесалось неимоверно, особенно с наступлением жары, когда рубаха колтуном вставала от пота, а уж про многострадальные волосы и говорить не приходилось. Теперь же появилась возможность помыть их, а где волосы, там и тело!
Полночи она выдирала гребнем комки свалявшихся волос, сто раз, наверное, расчесала чистые кудри и была вознаграждена тем, что утреннее солнце позолотило локоны чистым и сверкающим блеском расплавленного золота.
Это прекрасное, вьющееся руно тут же бросилось в глаза и графу. Впервые с того вечера, как он увидел её с чужим ребенком на руках, в оледеневшем и озлобленном сердце, что-то встрепенулось, оттаяло, и нахлынули болезненные и дорогие ему воспоминания о золотистых косах в руках Генриха на приеме в захудалом Брно. Тогда у Стефании ещё был в женихах отчаянный молодой человек, который его чуть не убил на поединке.
Как же давно это было! Кажется, прошла целая жизнь! Чистый непорочный ангел превратился в грязную потаскуху. Дону Мигелю стало жаль потерянной любви знатного испанского гранда к юной девочке из моравской глубинки. Почему все так вышло? Где они оба ошиблись?
Может, Господь, не приняв Стефанию, дает им ещё один шанс все исправить?
В тот вечер, оказавшись на постоялом дворе, дон Мигель зашел к супруге и застал её с наслаждением расчесывающей волосы. Стефка все никак не могла вдоволь насладиться этим обычным для всех остальных делом. Её ставшие огромными на исхудалом лице синие глаза удовлетворенно мерцали от этой немудрящей радости.
Граф мрачно хмыкнул. Действительно, человеку для счастья нужно очень мало! Сначала отнять самые незатейливые удовольствия, а потом вернуть обратно.
При виде мужа Стефка настороженно сжалась в комок. Она боялась его и ненавидела. Дон Мигель знал об этом, но разве его чувства к ней были теплее?
- Середина апреля, - скупо высказался он,- близок конец нашего пути. Реймс уже недалеко и пора подумать о том, как вы будете жить дальше!
Графиня исподлобья глянула на супруга, прикусив в нерешительности губу.
- Вы уже выбрали монастырь, где я буду дожидаться развода?
- Нет, - удивился озадаченный граф,- ни о каком монастыре и речи не было с самого начала. Вы будете жить со мной!
Супруг не переставал её озадачивать!
- Зачем?- робко осведомилась Стефания,- в монастыре ведь удобнее!
- Для чего удобнее?
- Для получения развода!
Развод?! Да как бы ни так! Не для того он затеял всю эту эпопею, чтобы ей потом было проще грешить!
- Я никогда не собирался с вами разводиться,- решил разом покончить с её надеждами дон Мигель,- церковь не считает супружескую измену уважительной причиной для развода! А раз так, то не считаю и я. Вы выдержали покаяние, очистили страданиями и постом свое тело, пора подумать о том, для чего мы вступили когда-то в брак! Вы так и не родили мне до сих пор наследника!
Шокированная этой речью Стефания отказывалась понимать своего чудного супруга. О чем он толкует, этот бессовестный и жестокий человек, хладнокровно обрекший её на смерть? Если бы не Карел и преданный Гачек давно бы она уже покоилась, на каком-нибудь из деревенских кладбищ, которых так много было на их бесконечно тяжелом пути.
- Вы, наверное, шутите?- неприязненно осведомилась она.
- Мне, донна, не до шуток!- резко оборвал её граф, мрачно глядя на жену своими черными глазами.