Они ещё много чего сказали друг другу в тот вечер. Но после ужина граф пришел в спальню жены.
- Во всех этих досадных недоразумениях, дорогая,- язвительно заметил он, снимая халат,- есть единственный плюс. Раз я заключен под домашний арест, то буду вам уделять вдвое больше внимания, чем мог бы ранее. И поэтому шансов забеременеть у вас станет больше!
Стефка закуталась по самый нос в одеяло, и кляла себя последними словами за то, что послушалась Гачека и, действительно, влезла не в свои дела. Спала бы она сейчас тихо и спокойно в своей постели, а этот негодяй сидел бы в тюрьме на гнилой подстилке, где ему и самое место! И пусть бы его покусали самые крупные крысы подземелья, если бы не подавились столь желчным субъектом!
Все закончилось, как и в предыдущий раз. В супругах нежности и любви по отношению друг к другу было не больше, чем в двух лежащих рядом в придорожной пыли камнях.
- Я ненавижу его,- мрачно заявила графиня верной Хельге,- то, что он делает со мной, хуже, чем насилие!
- Его светлость, наверное, ревнует вас, вот и несколько перегибает палку,- неловко попыталась успокоить хозяйку немка, но было отчетливо заметно, что она мало верит своим словам.
- Граф не настолько глуп! - не согласилась Стефка. - Кто бы ни были мои любовники, после такого обращения они мне станут втрое дороже, чем были до этого!
- Дали бы ему понять, мол, без ума от его объятий, он бы и смягчился!
Графиня воззрилась в недоумении на меняющую простыни на кровати немку. Конечно, Хельга никогда не блистала умом, но это была уже вопиющая дурость!
- Можно подумать, что он мне поверит!
- Ерунда! Вы совсем не знаете мужчин, хотя и немало провели с ними времени,- пренебрежительно махнула рукой служанка,- а вот послушайте, что я вам расскажу!
Хельга с удобством расположилась на распотрошенной постели, и оживленно сверкая глазами, таинственно зашептала, опасливо косясь на дверь:
- Я все время хожу в баню по пятницам - это полезно для здоровья! Мы - служанки там собираемся постоянной компанией, хотя, сами понимаете, попадаются всякие женщины! Усядемся и болтаем о том, о сем, но в основном, конечно, о мужчинах! Нет интереснее темы для женщин! Так вот, часто к нам присоединяется одна женщина, ну, я вам скажу - колода! Эта баба, говорят, работала в борделе шлюхой. Уж через неё этих мужиков прошли толпы, но когда ей попался один старичок-нотариус, который очень любил толстух, так она быстро смекнула, что делать. Стала этому сморчку доказывать, что с ним ей впервые так хорошо, и что его сморщенный заморыш - невиданный и могучий воин, способный взять любую крепость. Да, так заплела дурачку уши, так задурила мозги, что этот старый пердун сначала забрал её из борделя, а потом и вовсе женился! И теперь эта Изабо - важная дама, нос дерет - куда там! Как-то одна женщина ей напомнила, что она потаскуха, так та ей все лицо подрала и магистрат был на её стороне. Почтенная замужняя женщина не может быть шлюхой. Вот так-то!
Стефка от души рассмеялась, и настроение моментально повысилось - это был Париж! Только сейчас она окончательно поверила, что вернулась в этот город.
- Уж не Изабо ли это из заведения Мами? Та тоже была толстухой, и не терялась ни в каких ситуациях. Возьми-ка меня в пятницу в баню! Нам есть о чем поговорить с этой "дамой", если это она, конечно!
- Так какой разговор, пятница-то завтра!
Утром дон Мигель проспал дольше обычного. А куда спешить? Затем, не торопясь, позавтракал и удалился в кабинет. В кои-то веки у него появилось достаточно времени для того, чтобы разобраться с годами накапливаемыми бумагами, прочитать отложенные до лучших времен письма. Гачек, конечно, был хорошим секретарем, но зачастую у дона Мигеля просто не хватало времени, чтобы выслушать от него хотя бы сжатое изложение смысла посланий.
Граф уселся за стол и попытался сосредоточиться на работе, но вскоре с удивлением понял, что это ему не удается. Он поймал себя на том, что тупо глядит в исписанный лист, а мысли его далеки от содержания, они полностью сосредоточены на жене. После несколько неудачных попыток призвать себя к порядку, дон Мигель все-таки отставил работу в сторону, и, опершись подбородком на руки, задумался.
Собственно, что ему было надо от Стефании? Ребенок - мальчик, наследник и больше ничего! Тогда почему они ссорятся, ругаются, что-то друг другу доказывают? В конце концов, были ведь в его постели и другие женщины, даже откровенные шлюхи. Мог же он сам им дарить наслаждение и получать от них свое, не утруждая себя мыслями - кто и когда помимо него посещал их постель? Так почему же здесь ничего не получается? Почему её запрокинутое в страсти лицо вызывает в нем такую горечь, а искусство отдаваться чуть ли не отчаяние?! Да, что там! Он даже обыкновенное удовольствие мужчины от овладения женщиной с ней не испытывал!