— А вы не можете нанять ее на один день в неделю? Полагаю, для такого небольшого дома этого будет достаточно.
— Хорошо, я позвоню ей, если вы решите снимать дом.
— Я уже решил. Я сниму его на шесть месяцев.
Дэнзил стоял посреди большей из спален, разглядывая такие же белые, как и в гостиной, стены, простую узкую кровать, встроенный шкаф. Кроме того, в спальне были обшитый розовым бархатом стул и прислоненное к стене зеркало. Оба эти предмета в викторианском стиле Клэр купила на распродажах в прошлом году.
— Боюсь, вам здесь будет неудобно. — Клэр все еще не хотелось пускать Дэнзила в свой дом.
Он холодно взглянул на нее.
— Мне здесь будет отлично. Если вы не возражаете, я дополню обстановку некоторыми личными вещами — картинами, книгами, музыкальным центром.
Едва ли она могла отказать ему в этом.
Дэнзил подошел к окну и стал вглядываться в темный сад. Его длинная тень на белой стене представляла собой пугающее зрелище. Клэр вдруг почувствовала себя неуютно в собственном доме.
Клэр не могла примириться с тем, что этот человек будет жить в коттедже, предназначавшемся для нее одной. Она сделала смелый шаг, приобретя дом, и позже, когда призналась в покупке, выдержала столько споров в семье. Отец и братья перепугались, что останутся совсем одни после замужества Люси и переезда Клэр, что некому будет вести хозяйство.
Клэр знала — она нужна им. Она любила родных и принимала их такими, какие они есть, со всеми недостатками. Клэр понимала, что не приспособленным к домашним делам мужчинам — отцу и братьям — плохо придется без нее. Но она мечтала о своем доме, где иногда можно было бы скрыться от всех и побыть наедине с собой.
Ей очень не хотелось, чтобы первым в ее гнездышке поселился Дэнзил Блэк. И оставил на всем здесь свой отпечаток.
— Я могу въехать сразу же? — прервал Дэнзил раздумья Клэр.
Она непонимающе уставилась на него.
— Что значит — сразу же?
— Завтра.
— Завтра Рождество. Разве вы не будете праздновать его со своей семьей?
— У меня нет семьи, — отрезал он.
Клэр захотелось спросить: что же — родители умерли? А сестры, братья?.. Или какая-нибудь тетушка?.. Ведь не может такого быть, чтобы у человека в целом свете не нашлось ни одной близкой души.
Но Дэнзилу, видимо, была неприятна эта тема, и он заговорил о другом:
— Мы еще не обсуждали вопрос платы за наем. Сколько вы хотите в месяц?
Клэр не успела подумать об этом, но знала, сколько просят за подобные коттеджи, и нарочно завысила цену, надеясь, что он отступит. Но он лишь кивнул.
— Отлично. Может, вы заглянете в офис Хелен, чтобы составить договор об аренде коттеджа на шесть месяцев?
— После Нового года. — Клэр была раздражена тем, что Дэнзил без колебаний согласился. Надо было просить еще больше! — Сейчас у всех рождественские отпуска. Знаете, в «Черном вепре» всегда весело отмечают Рождество. Может, вы пока останетесь там и не будете переезжать сразу же?
— Я ненавижу Рождество, — был жесткий ответ. — Только и жду, когда оно пройдет.
Клэр была в замешательстве. Она не ослышалась?
— Вы ненавидите Рождество? То есть вы вообще не будете его праздновать?
— Для меня это самый обычный день. Я перееду завтра и буду расставлять книги и развешивать картины. Суп и салат на ланч. Радио или телевизор я не стану включать, во время работы я послушаю музыку.
— Мне жаль.
В его глазах появился знакомый Клэр странный блеск.
— Если вы жалеете меня, то не надо. Жалейте себя. Я буду счастлив забыть об этом дне. У меня остались мрачные воспоминания о рождественских праздниках в прошлом, и я уверен, что проведу этот день гораздо лучше, чем вы.
Клэр вспомнилось все, связанное с волшебством Рождества. Радостный гул наполняет дом с самого утра. Она будит братьев, включает погромче телевизор, чтобы Робин и Джейми, с ворчанием помогающие ей на кухне, слышали рождественские гимны. Глаза горят в ожидании чуда… шуршит оберточная бумага, когда они все разворачивают подарки. Пес заливается возбужденным лаем от необычной суеты в доме. Клэр, ловя ноздрями подозрительный запах, вспоминает про индейку в духовке и с воплем бежит вынимать ее, чтобы не подгорела. Мальчики смеются, толкают друг друга, накрывая на стол, спорят, кому достанется заветная дужка-косточка от индейки. Взрываются хлопушки, комнату засыпает радужная пыль конфетти — убирать-то Клэр! — а мальчики хохочут до упаду над глупыми шутками, обнаруженными в хлопушках на вкладышах. Позже, вдоволь наевшись, мальчики побегут на улицу, чтобы на морозном воздухе дать выход накопившейся энергии. Отец тихо задремлет в своем кресле, пока Клэр и Люси будут приводить дом в порядок. Ненадолго наступит мирная тишина. Потом вернутся братья и потребуют праздничного пирога.
Лицо Клэр озарила мечтательная улыбка, а глаза потеплели и заискрились тихим счастьем.
— Мой день будет замечательным.
Вся жесткость Дэнзила куда-то пропала. Теперь он жадно смотрел на Клэр.
— О ком вы сейчас думаете? О мужчине? О своем любовнике? Женщина становится такой прекрасной, только когда мечтает о любимом мужчине.
Очарование последних минут бесследно исчезло. Очнувшись от грез, Клэр смерила Дэнзила ледяным взглядом и нетерпеливо вскинула руку, чтобы посмотреть на часы.
— Мне нужно идти домой, мистер Блэк. Вы можете не любить Рождество, но я его люблю, и у меня много дел сегодня…
— И совсем нет желания отвечать на нескромные вопросы, — закончил за нее Дэнзил.
Клэр действительно надо было спешить. До праздника оставалось меньше суток… еще столько не сделано, а помочь ей некому. Отец, мальчики и Люси уйдут петь рождественские гимны у огромной наряженной елки на ратушной площади. В Гриноу стало доброй традицией собираться у елки в канун Рождества, вовсю веселиться и жертвовать в общую кассу деньги для благотворительных нужд. Клэр тоже нередко ходила на гулянье с семьей, но в этот раз у нее не было времени.
Она побежала вниз по ступенькам. Голова ее была полна мыслей о предстоящем празднике. Ей нужно успеть приготовить овощи, лакомства, упаковать подарки, убраться…
Клэр с такой поспешностью бежала по лестнице, что поскользнулась на полированных ступеньках.
Реакция Дэнзила была мгновенной. Ухватившись за ее пальто, он привлек Клэр к себе и крепкой рукой обвил талию девушки.
В глазах у Клэр потемнело, от испуга она чуть не потеряла сознание. Несколько мгновений она оставалась неподвижной в стальных объятиях Дэнзила и не ощущала ничего, кроме близости его тела. Сердце ее бешено колотилось в груди.
Дэнзил склонился над ней, и она, беспомощная, не могла шелохнуться. Его щека, холодная и гладкая, коснулась ее щеки. Внезапно его губы скользнули по шее Клэр. Девушка вздрогнула: ей показалось, что он сейчас вонзит в нее зубы, как вампир — в свою жертву.
Но он спросил только:
— Вы в порядке?
Этот простой вопрос вывел ее из полуобморочного состояния. Придя в себя, Клэр вырвалась из его крепких рук и последние две ступеньки преодолела сама. Она бросила через плечо:
— Да, спасибо, — и заторопилась к выходу.
Дэнзил не спеша вышел за ней на улицу.
Сев за руль, Клэр приказала себе успокоиться, но спокойствие ей плохо удавалось в опасной близости от такого мужчины, как Дэнзил Блэк.
Машина ехала по украшенным праздничным улицам. Все вокруг было сказочно красивым. Но Дэнзилу так не казалось.
— Посмотрите на снег из ваты и искусственные елки в витринах магазинов, — сказал он Клэр. — Рождество превратилось в большую распродажу, потеряв религиозное значение, ореол священности.
— Может быть, для вас… Но мои родные всегда ходят в церковь на рождественскую службу. Мы и сегодня пойдем. Это самое удивительное богослужение года. Люси и мои братья поют в хоре. И музыка в церкви очень красивая.
— Ну да… рок-н-ролл! — поддразнил он.
— Нет, — с воодушевлением возразила Клэр. — Рождественские или старые латинские гимны или же классическая музыка… играет орган. А сегодня будут исполнять произведения Моцарта и Палестрины. — Она прервалась и махнула рукой в окно. — Посмотрите, слева мы проезжаем церковь. Жители Гриноу по праву гордятся ею — это красивейшая церковь графства.