Он целует руку моей матери и тянется к моей, фу как вульгарно и пафосно. Но я терплю. Стою и даже вида не подаю, насколько волнительно это для меня. Он заглянул в мои глаза и я оторопела, хищный блеск в его глазах привёл меня в трепет.
— Здравствуйте, — любезно улыбаетс моей маме, — вы позволите украсть вашу дочь на десять минут?
А это ещё ему зачем? Хочу понять, что твориться в его безумной голове. Вспоминаю, как он навалился на меня на ковре в его доме и меня передёргивает. Я боюсь этой близости, как огня.
Замечаю, как глаза моей мамы загораются любопытством. А любопытной Варваре на базаре нос оторвали. И это в прямом смысле про неё, зовут же Варвара Александровна.
— Забирайте, Алекс, я не против, — слышу в её голосе нотку веселья.
А Алекс всё ещё держит меня за руку. Это немного раздражает и вселяет в меня неуверенность.
— Не покажешь свою комнату? — спрашивает у меня Алекс, а я нервно сглатываю.
— Нет, пойдем в гостиную. Мне не безопасно находиться с тобой в одной комнате, — вспоминаю, что было в его комнате и вовсе не хочу повторять.
Мы идём в гостиную, он руку мою совсем не отпускает. Создаётся впечатление, что он и спать с ней будет. Чёрт, рука то моя, какого лешего?
В один прекрасный момент, он ловит кого — то глазами, я смотрю куда он смотрит и офигиваю, что здесь ещё и Кир. Ну вообще прекрасненько! Прекрасно помню, что свидание ему должна и ещё не придумала, как отказать этому настырному мажорчику.
— Прости, я отлучусь ненадолго. Надо переговорить с Кириллом, — я киваю и автоматически сажусь на диван, а смысл мне бежать? Один чёрт догонит.
Я уже начинаю скучать, мне нравятся наши разговоры, но не хватает каконо — то жесткача. Споров, наглых взглядов, может быть этого? Чёрт, я становлюсь какой — то садомазохисткой рядом с ним. От серой мышки не осталось и следа.
Проходит ещё какое — то время и он подходит ко мне. А я уже готова рвать и метать. Всё вокруг немного раздражает, потому что ко мне уже подсаживались мамины знакомые и их сыночки мажорчики. Вот почему не было ни одной дочки? Сплошной патриархат, чёрт побери.
Один из мажорчиков даже умудрился сесть рядом со мной и положить руку мне на плечо. Мне безумно хотелось её сломать, но я держала себя в руках, не хотела портить маме ужин.
— А ты красивая, — сказал этот наглый мажоришка.
Фыркнув, я уже встала и собиралась свалить, но он схватил меня за руку и притянул к себе на колени. Ему повезло, что этого никто не видел. А в моей голове уже крутились шестерёнки с планом мести.
Сощурив глаза, я наклонилась к его уху и зашептала сладким голоском:
— Если ты сейчас меня не отпустишь и не свалишь отсюда, я познакомлю тебя с кулаком Алекса Гордона, — только слова сорвались с моих губ, а его глаза уже поднялись выше бровей.
Не думала, что такое возможно. Он аккуратненько так стащил меня со своих колен и начал поспешно ретироваться.
— Милый, ну куда же ты? — кинула я ему в след пару слащавых словечек.
И через пару минут после этого как раз таки и подошёл Алекс. Я занервничала, меня беспокоила реакция на него, поэтому я и перебирала пальчикамм край своего платья.
— Почему так долго? — сама не понимаю, как мой голос стал возмущённым, это всё он, его вина и только его.
Я подскочила со своего места и уставилась ему прямо в глаза.
— Прости, я не специально. Просто так получилось, — он отвёл от меня свой взгляд, и это почему — то меня разозлило, — Пойдём сходим кое — куда. Не наверх, не в твою комнату.
Странное предложение от него, но я рада тому, что он не тащит меня в поисках моей комнаты. Замечаю как он нахмурился, видимо разговор будет серьёзным?
— Ладно, веди уже, — согласилась, но всё равно была на страже своих чувств, потому и прошептала, — Достал уже.
Не для него, а для себя, пытаясь удостовериться, что мне реально на него плевать. Уже так устала от своих необъяснимых эмоций, что волосы на голове готова драть.
— А что мы забыли в этой комнатке? — хмурюсь и пытаюсь понять действия блондинистого мажорчика.
— Поговорим. Заходи. Это так сказать, чтобы нас никто не видел, — подталкивает меня в каморку, слушаю его и понимаю, что он дуру из меня делает.
Стоило мне только войти и включить свет, как он сразу же закрыл дверь за собой. А у меня сердце в пятки ушло, я просто испугалась, перед глазами всё ещё стоял тот момент с его настырными объятиями.
Стыдно признаться, но мне нравилось его внимание, да что уж врать — то? Оно и сейчас мне очень даже нравится, но я никогда ему в этрм не признаюсь. Алекс притянул меня к себе и целовал так, что у меня даже коленки подогнулись. Я думала, что упаду, но нет, он стал придерживать меня одной рукой за талию, а второй за затылок.
Кажется моей причёске капец, причём полный. Он был слишком близко, слишком рядом. Чёрт, кажется он мне нравится. И это меня вывело из себя, эта гнусная мысль.
Он оторвался от моих губ и я занесла руку, чтобы влепить ему пощёчину, но он остановил меня. Прямо на стене возле нас висела Омела, куда он и направил мою руку. Мои глаза расширились от удивления, ведь я поняла, что тот кто приведёт свою девочку или своего мальчика под омелу, они сольются в поцелуи. И тога никто не имеет права предъявлять после него притензии. Меня это дико смутило.
В моей голове стали проноситься тысячи мыслей, я даже не поспевала за ними.
— Ты специально повесил сюда ЭТО?! — меня возмущал больше тот факт, что он не спросил моего разрешения, а просто воспользовался омелой.
Он скрестил руки на груди, опёрся о стенку и внимательно так на меня посмотрел. А мои эмоции просто зашкаливали и лили через край.
— Я тут вообще ни при чём. Это ты у своей мамы спроси, зачем она их везде невешала, веночки эти для поцелуев.
Серьёзно? Я не хотела в это верить, совсем не хотела.
— У мамы? А при чём тут она?
— Ну, наверное при том, что я бы не стал бегать по всему дому и вывешивать эти венки, дабы тебя целовал кто попало, — он наклонился надо мной и злобно прошипел это всё прямо в мои губы.
Я скоро стану невростеничкой, отступила от него на шаг, слегка дёрнувшись.
— Хорошо, я обязательно спрошу, прямо сейчас, — и моё сердце разрывалось от того, что возможно мажорчик и прав, и мама играет в свою грязную игру, — А ты пока развлекайся.
Я выхожу из каморки и иду искать маму. А пока иду, мне уже не в первый раз омела поподается. Чёрт, значит мажорчик — то не соврал. Блин, ну почему он иногда бывает милым, а иногда таким козлом, что хочется ему врезать.
На первом этаже я маму не нашла и решила подняться на второй. И даже тут не обошлось без моей матери. Мысленно я обрадовалась, что не живу с ними. Моя личная жизнь должна оставаться моей и только моей.
Неожиданно меня кто — то припечатал к стене, а перед моим лицом болталась чёртова омела. Я попала…
Меня резко развернули, а передо мной предстал во всей своей пьяной красе Кир, от которого за милю несло алкоголем. Я даже скривилась от этого запаха.
— Вот ты и попалась… Ик… — прошептал Кир, наклонившись ближе к моему лицу.
— Да я вроде никуда не убегала, — сказала я уверенным голосом, а у самой под ложечкой засосало.
— И не убежишь… Ик… Помнишь о свидании? — он вопросительно выгнул бровь и я кивнула, — Так вот Алекс сказал, что у нас его не будет, иначе дружбе конец.
Я молча слушала, что же он скажет дальше.
— И я никак не могу выбрать, ты пи*дец как мне нравишься, от одного взгляда на тебя, моё сердце пускается вскачь, — он криво улыбается, — Если только ты сама сейчас не попросишь меня о свидании, тогда это не будет считаться каким — то нарушением… Чёрт, я запутался.
Его взгляд скользнул по омеле, я нервно сглотнула и ожидала того, что обычно и происходит под омелой.
— Ты же не будешь против, если я, по традиции, тебя поцелую? — какой он милый, когда пьяный, хоть кто — то разрешения спросил на поцелуй.