Когда я приблизилась к двери, из-за нее раздалось призрачное:
— Верония.
Я ждала наказания, неспроста меня поджидали. Вдруг Кассиен отправил кого-то в замок, вдруг опекун знал об Аделфе?!
— Верония скоро вернется, ее служанка освободилась? — спросил опекун.
Он говорил с кем-то другим, слава свету. От неожиданности я растерялась и вдруг поняла, что заглядывала в комнату. Бугристые стены светились мягким, голубым светом. И снова портреты с бесстрастными лицами — свидетели моего присутствия. Опекун сидел в кожаном кресле спиной к двери, виднелась только голова и длинные светлые волосы.
— Прошу вас, мне пора идти, — пискнула женщина.
Ее не было видно, и казалось, что говорил один из портретов. Призраки порой вселялись в предметы, но я знала, что это не тот случай. Наверное, одна из служанок или Вирсавия — экономка, опекун звал ее чаще остальных.
Я затаила дыхание и собиралась уйти, когда раздалось жалобное:
— Прошу вас, муж будет искать меня.
Опекун шевельнулся, и стали заметны разведенные в стороны колени, из-за черных брюк они не сразу бросались в глаза. Нужно было уходить, но как оставить бедняжку? Не уверена, что ей требовалась помощь, но… я просто не могла.
— Тогда поторопись, иначе кто-нибудь пройдет мимо и расскажет ему об увиденном, — от размеренного голоса даже мне стало обидно. Он любил подчинять людей, а потом демонстрировать равнодушие.
Опекун подался вперед, и раздался странный звук, женщина словно давилась.
— Вот так. Старайся лучше, — бормотал он, — пока тебя никто не заметил.
Женщина давилась, опекун стонал. Я бросила юбку и кинулась в свою комнату, не хотела быть частью этого… действия — близостью не назвать. Хотя раньше такие вещи казались насилием и мерзостью: опекун хватал любовниц за волосы, грозил позором, заставлял делать странные вещи. Но мне так понравилось быть в объятиях Аделфа и чувствовать власть над собой, понравился его напор и забытье. Возможно, я была несправедлива к опекуну, и все происходило добровольно? Не знаю, главное, что становилось не по себе от мысли, что на месте служанок окажусь я. Опекун не домогался меня, но внимательно смотрел, иногда касался шеи или лица, проходя мимо. Боюсь, его привлекала девственность, для которой готовилось что-то особенное.
Возможно, стоило позволить Аделфу больше — не хотелось становиться игрушкой в руках властного, пугающего человека.
В моей спальне царили темнота и тишина. Я не любила зачарованные стены, хотелось живого света, поэтому в стене справа был широкий арочный проход на террасу. Она тоже выходила в сад, и комнату наполнял свет эльфилона. Он походил на призрачную дымку, в которой виднелись силуэты мебели.
В центре стояла деревянная бадья. Из нее поднимался пар, а моя служанка Шарвай позвякивала флаконами с маслами.
— Верония! — вскрикнула она. — Наконец-то, рассказывай!
Шарвай бросила флаконы на столик и кинулась ко мне. Она вертелась между ведрами и бадьей, как белка. Широкие штанишки и свободная рубаха делали ее похожей на озорного подростка — не получалось осознать, что этой непоседе уже за пятьдесят лет. Не так уж много для лесного эльфа.
— Ты видела Аделфа? Вы говорили? Танцевали? — тараторила Шарвай, помогая расстегнуть корсет.
Она едва доставала мне до груди. Коренастая, подвижная, как все эльфы, со звенящим голоском и светлыми волосами. Многие принимали их на службу, чтобы любоваться, как забавными зверьками. Ужасно, они ни в чем не уступали людям, и были куда искреннее.
— Ну же, Верония, рассказывай! — ныла Шарвай.
Безумно хотелось поделиться. Побег от Кассиена, уединение террасы, жаркие поцелуи — после тоскливой жизни в замке это казалось невероятным приключением. Но по уму Шарвай была подростком, не уверена, что ей стоило знать подробности.
Раздевшись, я залезла в бадью и рассказала только про танцы.
— А что танцевали? Какая музыка была? В чем был Аделф? — Вопросы так и сыпались. — Когда-нибудь я тоже буду танцевать на балу.
Шарвай подхватила мою одежду, но до шкафа не донесла и принялась кружить по комнате.
— Я буду в пышном платье. И с высокой прической. А мой партнер будет таким высоким, что ему придется взять меня на руки.
Он хихикала и кружилась, я напевала песенку и не могла подавить улыбку. Шарвай была очаровательной, но в полумраке четко виднелись силуэты вытянутых ушей. Не пустят ее на бал, и станцует она только под эльфийскую флейту среди своих. Люди настороженно относились к этим существам. Мы познакомились с ними недавно, когда промышленность стала уничтожать леса, и они отправились в города.