Он навис надо мной и принялся закатывать рукава рубашки. При этом так довольно улыбаясь, что я засмеялась. В его левой руке блестела маленькая серебряная баночка, но лицо Аделфа интересовало больше: волосы упали на него, и глаза стали загадочными.
Закончив, он наклонился ко мне и снова поцеловал. Теперь требовательно, покусывая губы, глубоко проникая языком и постанывая. Когда он отстранился, я потянулась следом, но ощутила ладонь у ключиц. Это место не скрывала ткань; смесь желания, нетерпения и смятения колотилась вторым пульсом, но останавливаться не хотелось.
Аделф заметил мою реакцию и осыпал лицо поцелуями, ладонь грела, дыхание на лице — чувственно до невозможного. Аделф медленно двигал рукой вниз, и мышцы в животе напрягались. Он не торопился и не лез под рубашку, а накрыл грудь поверх нее. Соски напряглись до сладкой, будоражащей боли. Я затаила дыхание и выгнулась — такая мелочь, а в теле уже метались колючие вспышки.
Губы Аделфа замерли в миллиметре от моих. Раскрытые, влажные, горячие. Я бы прильнула к ним, но могла только хватать ртом воздух. Аделф сжимал пальцы, крутил кистью и надавливал, а потом потянул рубашку вниз.
— Это входит в план осмотра? — спросила я.
Хотелось чуть больше контакта, а не простые касания.
— Спроси у Олвы, если не веришь, — усмехнулся Аделф, — мне нужно все проверить.
Он следил за мной, медленно опуская рубашку и скользя пальцами по нежной коже. Она отзывалась, все внутри вибрировало. Дыхание перехватило, когда сосок оказался стиснутым пальцами. Давление, удары сердце, жар в лоне — я изнемогала и снова выгнулась.
— Мало того, — Аделф с трудом выдыхал слова, — мне необходимо и увидеть.
Он выпрямился и с силой дернул рубашку вниз. Прохладный воздух окутал грудь, и я поняла, что вся горела. Смущения почти не было, интересовал только Аделф, его напряженные ладони, которые гладили и ласкали. Подумалось, что он и впрямь совместил осмотр с удовольствием: смотрел внимательно, трогал не отрываясь и так соблазнительно приоткрыл губы.
Я застонала, когда он наклонился и обхватил губами сосок. Новое, до безумия приятное ощущение, от которого меня едва не разорвало. Язык кружил вокруг чувствительной горошины, снова горячее дыхание и нетерпение во всех жестах. Оно проникало в меня и заставляло извиваться, сжимать ноги и ловить крохи удовольствия.
Аделф провел ладонью по ноге. Он с силой давил и комкал простыню, потягивал сосок, мял вторую грудь… казалось, что ему тоже хотелось всего и сразу.
— Согни колени и расставь ноги, — велел он.
Слишком многое обещал томный шепот, и я бездумно повиновалось. Аделф выпрямился, стал задирать простыню, и все так резко, будто боясь опоздать.
Я приподнялась на локте и схватила его за руку.
— Не делай глупостей.
Он глубоко вздохнул, приходя в себя, и улыбнулся:
— Только те, что ты позволишь.
Не отводя глаз, Аделф задрал простыню до колен и погладил их, мягко разводя шире. Это было не так, как на террасе. Тогда темнота защищала, а сейчас… дело даже не в свете, просто все открыто и доступно для него.
Ласковый взгляд успокаивал, пока пальцы Аделфа скользили по внутренней стороне бедра. Он не опускал руку низко, водил только кончиками пальцев и дразнился. Я звонко втянула воздух, когда вторая рука легла на живот. Теперь и там меня ласкали юркие пальцы, и по спине бежали мурашки. Аделф наблюдал за метаниями и дышал сквозь приоткрытые губы. Между его ног виднелся большой холмик, сама не поняла, зачем накрыла его ладонью. Чужое удовольствие тоже радовало.
Аделф хмурился и двигал бедрами, двигал пальцами, я выгибалась… блаженство переполняло и мучило, требовало еще, но нам нравилось оттягивать момент. Он первым сдался и рывком стянул простыню. Ноги сжались сами собой — слишком резко. Захотелось и грудь прикрыть, но не успела. Аделф обошел стол и его лицо показалось над коленями. Еще рывок, и он подтянул меня ближе к краю.
— Нет, — пискнула я и села, суматошно прикрываясь рубашкой.
— Не бойся, — выдохнул Аделф, поглаживая мои щиколотки.
Мы замерли, тяжело дыша. Требовалось немного времени. Сердце колотилось в груди, удовольствие требовательно металось в чреслах, но теперь я четко понимала, что нужно остановиться. Я не гулящая, я хотела, чтобы все было правильно и честно, а не так…
Адерф все понял, подошел и обнял меня. Какое-то время мы не двигались и медленно просыпались.
— Пора идти, — шепнула я.
— Еще рано, — сказал Аделф и провел носом по моей шее, добрался до мочки уха и обхватил ее губами. Ни страсти, ни требования, только ласка.