— Странно как-то, — я задумываюсь. Вадим мог сдать меня брату и наоборот рассорить нас, но по итогу промолчал, за что отхватил. По довольной насмешке брата ясно, что очень сильно. — Он не из рядов предателей.
Андрей расхохотался так, что едва не пролил слезы.
Я бы хотела поговорить с Вадимом Волковым, но тот последний взгляд, которым он меня окинул при моем побеге… Совсем не хотелось увидеть снова, тем более после выходки моего вспыльчивого брата.
— Мелкая, тебе нужно научиться разбираться в людях, иначе бесследно пропадешь, — заверяет меня брат, а я откидываюсь на стул, забывая об исполосованной ремнем спине. Издав шипение, выравниваю осанку, но ребра болят от резких движений, и хватаюсь за них, напрягаясь. — Отец меня убьет, — нахмурился Андрей, прослеживая мои мучения.
— Это все не твоя вина, — пожала я плечами, — а мне, к счастью, отец больше не может объявить домашний арест, — вообще-то, говорила вполне серьезно, но я с Андреем улыбнулась, только Артем непонимающе поиграл бровями.
Только мы знаем, что отец любил и был спокоен, когда арестовывал меня и закидывал скучной литературой. Но в любом случае он сделал свой вклад в мой характер — я стала очень упрямой и твердой, а еще начитанной, поэтому освоила любимую мне журналистику в два счета.
— В любом случае у нас проблема — Гордеев неприкосновенный в законе, поэтому теперь ты под моим домашним арестом.
— Эй!
Часть 13.1
Как бы ни было хорошо в квартире с братом в полной безопасности и надежности, на десятый день я готова была завыть. Ежедневно умоляла его прекратить сводить меня с ума домашним арестом. Если бы Гордеев был настроен на решительные действия, меня точно дома уже не было.
Только как бы я ни старалась, каждый раз получала грубый отказ и лишилась ключей. За мной теперь приглядывал Артем, пока брат работал и искал новые обвинения на Гордеева… Толку, судя по настроению Андрея, который возвращался домой не в духе и стал срываться на мне, не было.
У него ни черта не получалось.
Хорошо, что со мной был Морозов, по крайней мере, не так скучно, но он очень и очень сильно напоминает Игната-няньку-надзирателя. Иногда даже слишком.
— Сидеть и ждать Андрея каждый день — это просто смертельно скучно. Причем нельзя гадить в тапки, ведь этот хозяин еще и заваливает работой по дому, — возмущенно пыхчу я, когда падаю на диван рядом с другом, устав после очередной уборки и готовки.
Мне уже не кажется, что брат специально наводит бардак за один вечер, чтобы мне было чем заняться на следующий день. К тому же готовить приходится каждый день, так как здесь два парня, один из них целый день в квартире и сдается мне, что у кого-то совсем скоро будет ожирение. С таким-то аппетитом выметать все продукты из холодильника!
— Он любит тебя, поэтому горячо защищает всеми возможными способами.
— После которых приходит злющий и срывается, придираясь к любой бытовой мелочи? — повернула голову к другу, приподняв бровь. — Очень действенно, умник. Не защищай его. Защищай меня!
Артем усмехается.
— У тебя разве есть какие-то гениальные идеи? — спрашивает друг, а не услышав ответа, поворачивается к плазме, продолжая наблюдать за сюжетом детективного сериала. — И что ты только смотришь… Одни жестокие убийства и гангстерские грабежи. Как-то слишком депрессивненько… — Артем тянется к пульту, но я перехватываю его руку.
А вот и план!
— Не смотрю. У меня в этой гребаной жизни повороты намного интереснее. Знаешь, это было моим планом раньше, — я замолкаю, а затем задумываюсь. — Уничтожу эту мразь его же способом и очищу свое имя, — вскакиваю с дивана… — Ноутбука не найдется?
— Найдется, но Ярослава… Мне не нравится то, что ты задумала, — насторожился друг.
— Значит, я двигаюсь в верном направлении. Андрей отнес свой ноутбук на работу, в мой в ремонте, так что собирайся, жду тебе через полчаса, — в добровольно-принудительном порядке заставляю друга подняться с дивана. — Ну, пожалуйста, мне нужно составить план, чтобы быть очень убедительной для брата.
— Но как же… — беру его за руку и веду в прихожую.
— Он с легкостью разнесет мой план в прах. Нужно тщательно продумать все до мелочей, — продолжаю я, замечая закатывания глаз парня, когда я почти его обуваю и услужливо завязываю шнурки его белых кроссовок.