— Что там? — Андрей ведет подбородком, кивнув на открытку. — Что он хочет от тебя?
— То, что и всегда — покорности, — шепчу я. — Завтра в пять часов вечера я пойду к нему и попробую разрешить эту проблему.
— Нет, ты никуда не пойдешь! С ума сошла?!
А, хорошо, как скажешь, — фальшиво соглашаюсь с решением братом. — Подождем, когда он начнет каждого так вылавливать поодиночке, избивать и угрожать. Наверное, тебе надоела работа, Андрей? Он решит такую мизерную проблему, добьется увольнения и нагадит в жизнь… И да, не только в нашу, — выразительно смотрю на Морозова, который бледнеет от моего уверенного тона. — Потом доберется и до родителей. Я не пустилась в описание всех деталей, но могу составить образный план его действий на ближайшую неделю, — должно быть, это прозвучало очень убедительно.
Я задумываюсь… Парни молчат, медленно переваривая полученную информацию, оценивая свои шансы и морщась от неприятного расклада в чужую пользу.
— У меня есть план. Нет, у меня есть идеальный план! Андрей, только выслушай меня, пожалуйста.
— Никаких планов, Яся! Мое терпение лопнуло, — взорвался брат, и вроде как хотел резко встать с дивана, но схватился за бок, прошипев.
— Ты даже не выслушал меня! — возмущаюсь я, встав напротив Андрея, просверлив его взглядом.
— И не буду. Ты играешь с огнем! Ярослава, да что с тобой? Очнись наконец-то! — он кое-как поднимается и отодвигает меня, в то время как я намеренно стаяла над братом, не давая избежать разговора. Он идет на кухню, точнее, немного ковыляет. — Обычная девчонка забилась бы в угол, переехала, забыла все, что случилось. Но нет же, Соколовская Ярослава у нас гребаная активистка! — привычно бурчит Андрей себе под нос, пока я следую за ним хвостом.
— Выслушай меня! Я многого прошу? — повысила я голос, перебивая брата на недовольной тираде. Андрей замолкает, когда достает кусок мяса в герметичной упаковке из морозильника, приложив к правой скуле.
Хочу пожалеть, но черт, мне нужно ему все рассказать, что в моей гениальной голове. Гениальной? Ну почти, в любом случае если ничего не делать, то можно сразу подставить пистолет к виску, а я не из тех, кто сдается первым не использовав все доступные варианты. Нет, этот мудак испортил мою жизнь, изувечил тело, знатно потрепал и напугал.
Я этого так просто не оставлю, как и он меня. Тут только один выход — бороться до победного конца.
Я буду кричать на всю страну о том, как именно со мной обращалось это животное! После моего плана у него больше не останется доброжелательных воздыхательниц, влюбленных овец и расположения общества в целом. Я потащу его ко дну, как он опустил меня туда сам.
— Гордеев всегда избегает камер и диктофонов, по крайней мере, если это не в его пользу, — запинаюсь, когда раздраженный взгляд брата врезается в меня. — Почему бы не воспользоваться этим и мне? Камеры можно спрятать в сумку, скрыть под одеждой, подцепить прослушку или диктофон. Мы с Артемом пробили хорошие модели, которые реально можно замаскировать, а ты можешь позаимствовать все это на своей работе. Мне лишь останется применить все мои профессиональные способности журналиста и провокатора, пусть сам расскажет, как все было на самом деле… И, бах, — он у нас на крючке!
Я, довольно растягиваю улыбку на все лицо, и смотрю на брата в трепетном ожидании, который отрицательно качает головой.
Упрямый же ты олень.
— Ты точно свихнулась… Да он же тебя размажет по асфальту!
— Но это лучшее, что можно сделать в такой ситуации, — подключился Артем, поддержав мою идею. Я благодарно смотрю на него, и облизывая губы, ожидаю решение сомневающегося брата…
— Никогда. Никогда, ясно?! Только через мой труп!
Ножом убить или выпустить пулю из его личного пистолета?
— Я сказал — нет.
А я говорю — да!
Часть 13.2
Не могу сказать, что я была уверена в своем плане, особенно когда Андрей нагнетает обстановку своей крайней пассивностью. На самом деле мне до чертиков страшно, но я пытаюсь этого не показывать. Я уже имею представление, на что способен Гордеев, поэтому мои коленки обосновано дрожат.
Благодаря стараниям брата, план выглядит безупречным, дающий большую перспективу раскрыть всем глаза на настоящего Гордеева, который опасен для общества. Но как находиться рядом с человеком, который бесчеловечно поднимал на меня руку? Это попросту дерьмово. Господин Гордеев не признает и никогда не признает свои паршивые проступки.