— Иногда это бывает необходимо, — сказала она с холодной усмешкой и, немного помолчав, добавила: — Слышал выражение «разошлись как в море корабли»? Оно имеет к нам прямое отношение.
Эд покачал головой. Странный блеск его темных глаз гипнотизировал ее.
— Напротив, Дженни, мы сошлись, и очень близко.
Она пожала плечами.
— Что ж, каждый имеет право на ошибку. Я ее совершила и не собираюсь ни на кого перекладывать вину. — Жанет отвела взгляд. — Скажи, что ты делал тогда в Кронберри Корнерс?
— Присматривал за домом.
Джоанна нахмурилась.
— Я тебя умоляю! — В ее голосе звучал сарказм. — Ты владеешь всем этим, — она жестом обвела пространство вокруг, — и заполняешь досуг работой смотрителя в провинции?!
— Не совсем так. Я присматривал за домом моего отца.
— Но ты ведь говорил, что Роз Хаус принадлежит мистеру Хьюго.
— Мистеру Хьюго Беллоуз.
— Даже в этом ты меня обманул, — горько заметила девушка.
— Ты сама захотела играть в эти игры, я только придумал свои правила.
— Пожалуйста, не напоминай мне об этом, — бросила она, — роль автомеханика ты сыграл чрезвычайно убедительно.
— Спасибо, — улыбнулся Эдвин, — но это была не совсем игра. Сэм, владелец гаража, сейчас в отпуске и позволил мне воспользоваться своей мастерской. Естественно, я плачу за электричество и все такое прочее...
— Ну разумеется, — иронически подтвердила Жанет. — Ты просто воплощенная честность!
— Возиться с «ягуаром» всегда доставляло мне огромное удовольствие, — продолжал он, не обращая внимания на ее замечание. — Можно сказать — это мое хобби.
Эд сидел совсем близко от нее, веселые чертики прыгали в его глазах, на губах трепетала улыбка. Джоанна поспешно встала.
— Осторожно. — Он тоже поднялся, крепко поддерживая ее под локоть. — Я не хочу, чтобы ты опять упала в обморок.
— Это вообще-то мне несвойственно, — колко сказала Жанет, высвобождая руку. — Должно быть, просто от жары!..
— Сомневаюсь. Мы поддерживаем постоянную температуру в галерее.
Она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.
— Давай расставим точки над «i», Эдвин. Лучше поздно, чем никогда. Та девушка... в Кронберри Корнерс... она никогда не существовала. Ты должен это понять и смириться. Я... я даже не знаю, что тогда на меня нашло...
— Вот как? — Лицо его стало серьезным. — Наверное, ты просто впервые в жизни послушалась голоса своего сердца, а не рассудка, Дженни.
— Пожалуйста, перестань меня так называть! — Она в ярости стиснула кулаки. — Никакой Дженни нет и никогда не было.
— Как жаль! Я буду скучать по ней... Джоанна!
— Этим именем меня тоже никогда не называют.
— Можно узнать, почему?
— Потому что мою мать звали Джейн. После ее смерти отец нашел созвучие наших имен слишком болезненным для себя, поэтому я и стала Жанет.
Господи, зачем, разозлилась на себя она, зачем я все это ему рассказала?
— Не сомневаюсь, ты привыкла к этому имени, — спокойно сказал Эдвин, — но существуют несколько часов... которые ты теперь проклинаешь.
— У меня есть на это причины, — резко сказала она, — и я не собираюсь тебе их объяснять.
— Жаль, — протянул он, — мы разобрались бы во всем, и, может быть, к общей радости... Но я отпущу вас, мисс Остер, если быть официальным, при одном условии...
— Каком?
Жанет перекинула через плечо ремешок сумочки и приготовилась к бегству.
— Я уже спрашивал об этом в начале нашей нелегкой беседы. Расскажи мне о своем желании.
— Нет ничего проще, — натянуто произнесла она. — Я бы хотела больше никогда с тобой не встречаться.
Возникла недолгая пауза.
— Как жаль, ведь нас связывают такие приятные воспоминания!
Эдвин обнял ее за плечи, притянул к себе и одарил жадным поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание. Неистовый восторг охватил Жанет, все ее существо словно безмолвно молило о большем. Ей хотелось вновь ощутить его жаркое тело, сильные руки, а вместо этого приходилось уходить в никуда...
Она отступила назад, борясь с соблазном прижаться к нему всем телом.
— Игра окончена. — Дрожь собственного голоса показалась ей убийственной. — Прощайте, мистер Беллоуз.
Его улыбка была просто неотразимой.
— Всего хорошего, мисс Остер.
Он больше не дотронулся до нее. Они направились к выходу. Пока Эдвин галантно провожал ее, Жанет ловила на себе любопытные взгляды персонала галереи. Звук захлопнувшейся двери финальным аккордом отозвался в ее сердце.
В парке было полно народу. Чиновники из близлежащих контор и продавцы магазинов высыпали из душных помещений и, расположившись на травке завтракать, наслаждались теплым солнышком. Молоденькие мамы гуляли с малышами. Дети наперегонки носились по дорожкам, играли в мяч, кормили выбравшихся на берег рыжих уток-огарей, казавшихся рядом со степенными белоснежными лебедями оранжевыми апельсинами.
Жанет съежилась на скамейке, глядя на искрящуюся на солнце гладь озера. Несмотря на жару, ее трясло как в лихорадке. Она пыталась осознать то, что произошло с ней за последние часы. Эдвин здесь, в Лондоне, он искал ее в тот самый момент, когда она пыталась найти его в Кронберри Корнерс. Нет, не он ее искал, сердито напомнила она себе. Потому что Эд Кристи, который дразнил ее, приводил в ярость, согревал и погружал в волны невообразимого счастья, никогда не существовал. На его месте оказался человек, еще более загадочный, чем автомеханик из Кронберри Корнерс!..
В том, что Эд пытался разыскать ее, нет ничего особенного, пришла к горькому выводу Жанет. О том, что он считал «незаконченными делами», легко было догадаться. Эдвин имел в виду, наверное, что их отношения должны были бы возобновиться именно там, где прервались, — в постели. Ее таинственное исчезновение настолько заинтриговало его, как мужчину, что он начал поиски, чтобы выяснить, кто и что она на самом деле.
Но, слава Богу, он, по всей вероятности, не слишком углубился в расследование, думала Жанет. Она положила руку на живот, инстинктивным жестом защищая зародившуюся в ней жизнь. По крайней мере, о ребенке ему ничего не известно...
Отправляясь в Кронберри Корнерс, Джоанна не была уверена, что расскажет Эду Кристи о своей беременности. Но уж, вне всякого сомнения, от Эдвина Беллоуза это нужно сохранить в тайне.
Возможно, он и не предложит ей сделать аборт, но может настоять на том, чтобы давать деньги на содержание ребенка, что повлечет за собой постоянный контроль с его стороны, — подумала Джоанна, вздрогнув от внезапной боли.
Не нужно ей ни его жалости, ни его денег, ни его вмешательства в свою жизнь. Она прекрасно обойдется без всего этого.
Жанет прекрасно сознавала, что, вероятно, ей придется оставить Лондон и сменить фамилию, чтобы избежать преследований Эдвина Беллоуза. Он не из тех людей, что оставляют свои вопросы без ответов или смиряются с быстрой отставкой. Нужно бежать, убеждала себя она. Это единственный выход.
Девушка потянулась за сумочкой и замерла, увидев направляющееся в ее сторону семейство. Высокий, темноволосый, крупный мужчина, женщина чуть ниже, светленькая, изящная. Между ними, держа их за руки, на толстеньких ножках ковылял едва научившийся ходить малыш. Проходя мимо скамьи, на которой сидела Жанет, родители подняли мальчика, и он, визжа от восторга и болтая над землей ногами, поплыл в воздухе.
Джоанна поймала влюбленный взгляд, которым обменялась молодая пара, и у нее перехватило горло.
— Вот как все должно быть, — шептала она, глотая слезы, — именно так!
Как это отличалось от выбранного ею одинокого пути! В глубине души Жанет понимала, почему так отчаянно стремилась найти Эдвина. Потому что была уверена — в Кронберри Корнерс она встретила свою судьбу!..
Но теперь этой сказке пришел конец. Залитый солнцем парк, веселые компании, озеро, — все вдруг поплыло в каком-то тумане перед ее увлажнившимися глазами. Жанет отчаянно заморгала, сдерживая непрошеные слезы.