Морван едва не застонал от досады, вспомнив, как близок был к тому, чтобы сразить этого негодяя в честном рыцарском поединке. И надо же было Анне в тот самый миг, когда в душе он уже праздновал победу, ранить де Бомануара! И все обернулось хуже некуда. Она милосердно поспособствовала тому, чтобы этот людоед мог сохранить свою презренную жизнь. Но еще больше Морвана бесило то, что она усомнилась в его умении владеть мечом, в его несомненной победе над этим негодяем, ведь иначе она не стала бы вмешиваться в ход событий, не выстрелила бы из своего арбалета в столь неподходящий момент. У него дернулась щека.
– Вашу рану умастят целебным снадобьем и перевяжут как подобает.
– А что потом?
– Это леди решит. На ее месте я приказал бы вас повесить.
– Она не осмелится такое учинить. Ведь тогда все мои родные выступят против нее, чтобы за меня отомстить.
– Не уверен, что они так уж дорожат вами, жалким побегом мощного древа, рыцарем, побежденным в бою женщиной. Даже рана ее не столь тяжела, как ваша.
Гюрван с усмешкой качнул головой:
– Так леди Анна сама участвовала в сражении? Но что же у нее за рыцари, если она, женщина, оказалась принуждена биться с противником?
– Малочисленное войско, которое разгромило вашу армию в пух и прах.
Гюрван покосился на свою раненую руку:
– Мне говорили, она метко стреляет из лука. Не удивлюсь, если это ее рук дело.
– Она вам жизнь спасла.
– Не мне, а вам, если уж на то пошло. Впрочем, кто нам помешает это выяснить, когда рана моя заживет?
– Если вам суждено покинуть эту крепость живым, и вы надумаете вернуться, милости прошу. Буду к вашим услугам.
Тонкие губы Гюрвана скривились в злобной ухмылке.
– Да кто вы такой, сэр рыцарь, и с чего возомнили себя ее защитником? Вы ей родня? Сомневаюсь. Рассчитываете взять ее в жены? Но это никак невозможно. Она моя. Стала моей, когда оба мы были еще детьми. Я тогда еще утвердил свои права на нее всем известным способом.
– Напротив, это она утвердила свое право отказать вам. О чем свидетельствует вот эта отметина. – Он кивком указал на шрам, украшавший щеку Гюрвана.
Тот с усмешкой провел пальцем по узкой багровой полоске.
– Детские забавы. Она тогда была диковатой и неуступчивой. Но после, когда все свершилось, оказалась на диво хороша.
– Вы лжете, но меня это нисколько не заботит. Я ей служу и потому вправе заявить: вам отказано раз и навсегда. Анна не согласилась бы иметь с вами что-либо общее хотя бы по одному тому, что вы – дьявол, насилующий детей.
Гюрван взглянул на него с недоумением – искренним или поддельным – и захлопал глазами.
– Что я слышу? Это вы о крестьянах? Да они же просто грязь под нашими ногами!
– Она думает иначе, – мрачно возразил Морван. – И если ей будет угодно вас повесить, знайте, вы примете смерть за девочку. За Маргариту. – Он повернулся к двери и, взявшись за ручку, прибавил: – Одна из служанок займется вашей раной. С ней придут стражники. Им будет дан приказ убить вас, если вы осмелитесь хотя бы глаза на нее поднять!
Ей снилось, что он здесь, рядом, смотрит на нее с улыбкой. Проснувшись, она принялась искать его глазами. Чувства не обманули ее: Морван стоял у очага и смотрел на нее, улыбаясь. Она попыталась повернуться на мягком ложе, но принуждена была оставить эту попытку.
– Больно. Любое движение – просто пытка.
– Через несколько дней это пройдет. А пока терпите. Катрин мне сказала, вы мало спали. Отдыхайте и постарайтесь не прислушиваться к боли. Так она будет меньше чувствоваться.
Анна грустно кивнула. Ему ли не знать о таких вещах? И все же ей казалось, что эта ужасная ноющая боль никогда больше не выпустит ее из своих когтей.
Снизу донесся какой-то шум. Анна насторожилась:
– Что это?
– Некоторые из горожан явились поздравить нас с победой. Им поднесли угощение.
– А как насчет тех, кто уже никогда не отпразднует победу?
– Усопших похоронили. Правда, не всех. Завтра с этим будет покончено. Фуке и Гарольд вернутся в свои владения через два дня. Они со своими людьми выпроводят пленных солдат де Бомануара за пределы ваших владений. И отпустят с миром. Какой от них толк, от простых воинов?
– А остальные?
Морван скрестил руки на груди.
– Оба ваших вассала просят позволения увезти с собой по одному пленному рыцарю. Чтобы потребовать с их родственников или сюзеренов щедрый выкуп.
– Что мне делать с Гюрваном? – вдруг спросила она с отчаянием в голосе.
Впервые за все время их знакомства Анна де Леон обратилась к нему за советом. Морван старался не выказать, насколько ему это лестно.
– А что вы желали бы с ним сотворить?
– Мне хочется убить его.
– Это уместно было бы совершить на поле боя. Такая его смерть не повлекла бы за собой последствий. Сейчас все намного сложнее, и вы не можете этого не понимать.
Анна опустила взор. Его упрек был более чем справедлив. Она промахнулась и ранила врага, вместо того чтобы убить его. И помешала Морвану с ним расправиться. Во всяком случае, ее отважный защитник был убежден, что ему это удалось бы без труда. Но Анна не разделяла его уверенности. И лишь, поэтому вмешалась в ход событий. Но разве могла она признаться ему в этом, не задев его мужское самолюбие?
Вздохнув, она повторила:
– Так что же мне с ним делать?
– По примеру доблестных Гарольда и Фуке потребуйте с его родственников хороший выкуп. Подсчитайте ущерб, который он вам причинил. Пошлите к де Бомануарам старого, дряхлого гонца, и пусть Гюрван гниет в темнице, пока тот доберется до цели.
– А потом мне все-таки придется освободить его?
– А потом вам все-таки придется освободить его. Но за это время вы успеете съездить в Англию. И вернетесь в Сент-Мин, прежде чем он окажется на свободе.
– Не хочу, чтобы он столько времени находился под моим кровом!
– Понимаю ваши чувства и вполне их разделяю. Пусть его заберет один из ваших вассалов. Ведь подземелья есть и в их замках. Какая Гюрвану разница, где именно проводить время пленения и чей гарнизон будет его стеречь? Главное же, что никто из де Бомануаров не станет вступать в военные действия ради его освобождения. Иное дело – если вы его казните.
Анна взглянула на него с благодарностью. Он дал ей очень разумный совет, которым она решила воспользоваться.
– Скажите, Морван, а сэр Джон не… Он не погиб в бою?
– Живехонек. Он мой.
Заранее зная ответ, она все же спросила:
– Вы хотите получить за него выкуп?
– О нет. Он умрет. Я предупреждал его о таком финале в случае измены. Но не подумайте, что я посягаю на ваше право казнить и миловать в пределах Ла-Рош-де-Роальд. Ни о какой казни речь не идет. Он получит свой меч, и мы завтра встретимся один на один в замковом дворе.
– Но я не хотела бы…
– Это решено.
Вздохнув, Анна плотнее завернулась в одеяло и закрыла глаза. На несколько коротких мгновений она погрузилась в полусонное забытье, которое без всяких на то причин вдруг прервалось столь же неожиданно, как и сморило ее. Она попыталась сесть. Морван, видя, что ей это не удается, поспешил на помощь. Он бережно взял ее за плечи и приподнял, поместив ей под голову подушку.
– Вы решили во что бы то ни стало побороть сон?
– Напротив, мне никак не удается заснуть, – пожаловалась она. – В голове туман, я устала и опустошена, но сон отчего-то бежит прочь…
– А я-то думал, после всего пережитого вы сутки напролет будете спать как убитая.
Она ухватила ногтями острый кончик перышка, торчавший из одеяла, вытащила его и принялась рассматривать.
– Со мной такое уже было. Между первой и второй вспышками чумы. Тогда разбойники захватили одну из построек на дальней ферме, и нам пришлось долго с ними биться. Многие из них погибли, остальные бежали. После этого я никак не могла заснуть. Мне хотелось сесть в седло и скакать, скакать до изнеможения… Но дело было поздней ночью, кругом стояла тьма. Я и сейчас была бы не прочь совершить верховую прогулку. Если бы только могла!