Не кто иной, как он, в свое время дал ей несколько ценных советов, как вести переговоры. И вдобавок он был едва ли не единственным, кто прекрасно знал, чего от нее можно ждать.
Но и она за все время их знакомства успела изучить его характер. И не надеялась, что он примет все ее жесткие условия.
Не ради этого он явился сюда в столь ранний час. А для переговоров, торгов…
Анна знала, что не добьется от него всего, чего желала. Залогом ее победы была внезапность атаки. Время работало против нее, любая отсрочка была ему на руку. И он это понимал и умело этим воспользовался.
Он неподвижно стоял у окна в нарядном красном камзоле, облегающих панталонах и высоких кожаных сапогах. При виде его сердце Анны сладко заныло. Но она тотчас же вспомнила, как еще недавно уверяла Асканио сразу после того, как тот застал их вдвоем с Морваном, что не намерена уподоблять свою жизнь сентиментальной песенке менестреля о неразделенной любви. В Сент-Мине у нее будет достаточно времени, чтобы исцелиться от этого наваждения. Но в браке рана никогда не затянется и будет кровоточить…
Она прошла к глубокому креслу, ступая по холодным деревянным доскам пола босыми ступнями, и забралась в него, поджав под себя ноги.
Морван взял со стола пергамент и протянул его ей.
– Тут пять имен. Вы знакомы с кем-нибудь из этих молодых людей?
– Двух или трех встречала. Один весьма учтивый рыцарь. Остальные… Мне нечего о них сказать.
– Почти за всеми тянется длинный шлейф скандалов и сплетен. Вам не из кого выбирать, Анна. Король решил с помощью этой уловки поразить вас вашим же оружием. Только сэр Жиль – более или менее достойная кандидатура. На этом и строится расчет Эдуарда.
– Возможно, его величество мудрее, чем мне показалось. Если ему было угодно предложить мне в мужья достойного человека.
– Так оно и есть. Но человек этот – вовсе не сэр Жиль. Эдуард передумал. – Он изящным жестом бросил пергамент в очаг. Пламя с жадностью стало его пожирать. – И составил новый список, совсем короткий. – Он с поклоном протянул ей королевский указ.
Анна пробежала глазами несколько ровных строчек.
– Здесь только ваше имя.
– Только мое.
– Вы с ним говорили. Просили его об этом, чтобы поставить меня в зависимое положение. Почему он с такой готовностью откликнулся на вашу просьбу?
– Он мне кое-что должен.
– Значит, я вовсе лишена возможности выбора. Пусть даже призрачной. Король решил погасить свой долг мною, словно я кошель с деньгами. Знаете, на ферме мы даже к случкам лошадей относимся с большей серьезностью! Вчера я сделала вам заманчивое предложение, но вы умчались прочь, как если бы вас кольнули острием пики. И вот теперь вы являетесь сюда, чтобы навязать мне ту же самую сделку, но с кабальными для меня условиями. Я на это ни за что не соглашусь. Я скажу королю, что лучше возьму в мужья сэра Жиля, если это будет необходимо. Уж коли его величеству угодно было однажды переменить свое решение, пусть сделает это еще раз. – Она отвернулась и, глядя в очаг, процедила: – Ступайте. Мне больше нечего вам сказать.
Морван одним прыжком преодолел расстояние, разделявшее их, и взял ее за подбородок. Твердо глядя ей в глаза, он отчеканил:
– Слушайте меня внимательно, Анна! Вы в последний раз произнесли в мой адрес такие слова. Больше это никогда не повторится!
– Да, поскольку, будь на то моя воля, мы никогда больше не увиделись бы!
– О своей воле можете забыть. Данный вопрос решает король. Единолично. Вы вступите в брак с тем, кого он для вас избрал. Иначе вас ждет печальный удел, уж поверьте. Эдуард шутить не любит. Возблагодарите же Бога, что он назначил вам в супруги именно меня.
– С какой стати?!
– Я, по крайней мере, твердо знаю, что вы не святая, не ведьма и не сумасшедшая. Вдобавок я готов обсудить ваши условия и, возможно, принять некоторые из них. Несмотря на то, что королевский указ развязывает мне руки.
– Неужто я должна поверить, что вы не злоупотребите преимуществами, которые этот клочок пергамента дает вам?
– Это уж как вам будет угодно. Но знайте одно: мы непременно поженимся, в противном случае Эдуард заключит вас в темницу вместе с матерью вашего герцога.
От страха у Анны занялось дыхание. Она испытующе взглянула на него, надеясь, что это пустая угроза. Но глаза Морвана смотрели холодно и сурово. В них не плясали насмешливые искорки. Она поняла: у него и в мыслях не было взять ее на испуг. Он говорил правду.
Плотнее закутавшись в халат, она пробормотала:
– Я полагаю, мне все же придется вас выслушать. Каковы ваши условия?
Он придвинул к ее креслу табурет и уселся на него.
– Прежде всего, предлагаю вам обсудить то, о чем вчера вы даже не заикнулись. Речь о вашей Бретани. У сэра Жиля есть владения в Англии. Он не только отмахнется от любых ваших условий, но и назначит сенешаля для управления Ла-Рош-де-Роальд. Таким образом, вы, может статься, никогда больше не увидите родину. Отказавшись же от вступления в брак, наверняка останетесь в Англии навсегда. В качестве узницы.
– Ну а что, если вы когда-нибудь вернете себе свои земли у шотландской границы?
– В таком случае вы сможете выбирать – жить ли там вместе со мной или остаться в Бретани.
О подобной уступке она и мечтать не могла. Но чем ей придется за это расплачиваться?
– Согласен поставить свою подпись под брачным договором, содержание которого вы любезно пересказали мне вчера. Не возражаю против ваших планов наделить землей Катрин и Джосса.
Итак, настал решающий момент. Анна наполнила грудь воздухом и прерывающимся голосом спросила:
– А остальное?
Морван скрестил руки на груди.
– Земли близ Ренна останутся вашими, но доход с них будет поступать мне, пока я жив. Я стану отдавать его вам, но лишь если вы будете распоряжаться им разумно, не вызывая моего неодобрения. Что же до возвращения вашего в аббатство Сент-Мин, то об этом прошу вас напрочь позабыть. По крайней мере, на ближайшие годы. Однако если после шести лет супружества вы все еще не откажетесь от этого намерения, мы его обсудим.
Шесть лет. Какой долгий срок! Но, по правде говоря, она была почти уверена, что он вообще не примет данное условие. Ведь сама мысль о том, что жена может в один прекрасный день покинуть свой кров и затвориться в монастыре, должна быть нестерпима для мужчины. Значит, в продолжение целых шести лет ей придется видеть его в обществе других женщин, знать, что он делит с ними ложе…
– Вы не можете не понимать, что последние два ваших требования совершенно неприемлемы. Что до наследников, то тут уж все да свершится как будет угодно Господу, но брак, где нет супружеской близости, в любой момент может быть признан недействительным. Со всеми вытекающими последствиями. Я не желаю рисковать.
– Но иногда доказательства подлинности брака подделывают, чтобы…
– Чтобы скрыть кое-какие прежние грешки невесты, – кивнул он с ухмылкой. – Но в вашем случае пятном куриной крови на простыне, боюсь, будет не обойтись. Вы ведь девственница.
– Но кому это известно? Клянусь вам, что никогда и словом об этом…
– Отсутствие потомства вполне может вызвать некоторые подозрения. И стоит подвергнуть вас осмотру, как правда обнаружится. Джосс, например, может подать королю прошение о признании брака фиктивным. У него всегда будут на то причины. Или, не приведи Бог, Гюрван похитит вас и узнает вашу тайну.
Анна опустила голову. Внутри у нее все сжалось в тугой комок. Ей придется многократно пережить такое же унижение, какому она подверглась в Ридинге. Ну и что с того, что Морван станет всякий раз овладевать ею? Ведь его чувства, та брезгливость, какую вызывает в нем ее тело, останутся прежними. Он будет преодолевать их, а она… А ей придется это терпеть. Хотя, если в спальне будет темно, как тогда в укромном уголке замкового сада…
– Хорошо, – тусклым голосом проговорила она. – Допустим, после первой ночи доказательства подлинности брака будут всем предъявлены. Но потом? Что будет потом?