Анна поднялась с табурета и подошла к лохани с теплой водой. Преклонить колени перед мужем? Нет, она не может поступать, как советовал ей Асканио. Ему не понять, что творится в ее душе.
«Я не могу лгать самой себе перед алтарем. И не встану на колени перед Морваном. Да поможет мне Господь!»
Она выразительно взглянула на Катрин, и та, поняв ее без слов, вежливо выпроводила из комнаты женщин, которые по-прежнему сидели на постели и увлеченно сплетничали.
Итак, все состоится нынешним вечером. Долгих четыре недели ей удавалось вытеснять мысли об этом из своего сознания. Дорога из Англии, хлопоты, гости… Теперь же, оставшись наедине с собой, она вынуждена была взглянуть в лицо грядущему. Ей предстояло выполнить решение, которое долго зрело в ее душе. Она была тверда и непреклонна, но… надо было еще довести его до Морвана.
Со дня помолвки, которую праздновали в Англии, она мало с ним виделась. По возвращении в Бретань он надолго отправился в Брест и вновь появился в Ла-Рош-де-Роальд, лишь когда в крепость начали съезжаться гости. С собой он привез двух жонглеров, чтобы те развлекали многочисленных участников свадебного пира, и, словно невзначай, сообщил Анне, что нанял трех рыцарей и пятерых воинов, которые вскоре пополнят крепостной гарнизон.
Поездка оказалась результативной, но Анна сочла оба приобретения Морвана совершенно лишними. Не иначе как он предпринял этот вояж с единственной целью – чтобы побыть вдали от нее.
Он пообещал выполнить многие из ее условий. Прошлой ночью ее осенила идея, как помочь ему сдержать свое слово.
Пир был в самом разгаре. Столы ломились от яств и напитков, гости же сидели так тесно, что невольно задевали друг друга локтями. В огромном зале поместились только вассалы, соседи, их родные и слуги, которые сновали между столами, а также самые почетные жители городка. Остальные праздновали свадьбу своей госпожи за столами, накрытыми во дворе.
Анна обвела глазами собравшихся и лишь теперь приметила некоторых, кого не ожидала увидеть в стенах замка. Взгляд ее быстро перебегал с одного лица на другое. Вот младший сын мясника. Жена лесничего. На коленях у нее младенец лет полутора от роду. Здесь, в огромном зале, на празднование ее свадьбы собрались решительно все, за кем она ходила во время болезни, и кто выжил благодаря ее заботам. А она лишь теперь заметила этих людей.
Морван вернулся на свое место за столом по левую руку от нее.
– Что случилось? – спросила она.
– Пустяки. Асканио этим займется.
– Нет, не пустяки, Морван, если уж он известил об этом тебя.
– Некоторые из крестьян молятся в открытом поле о сохранении твоей непорочности, о том, чтобы Господь избавил тебя от меня. Может, ты и сама к ним присоединишься?
Она вскочила со своего места:
– Нет, выйду и попытаюсь их образумить.
Он удержал ее за руку:
– Никуда ты не пойдешь!
– Достаточно будет одного моего слова, чтобы они разошлись по домам.
– Достаточно будет одного взгляда на твое лицо, каким оно было в последние часы, и они поймут, что ты мысленно молишься вместе с ними.
– Это неправда, – солгала она. До самого захода солнца ей удавалось изображать из себя счастливую невесту, но к вечеру притворяться стало невмоготу. Она втайне несколько раз прочла про себя молитву об избавлении от напасти.
– Уж не считаешь ли ты меня слепцом, который не видит, что с тобой происходит? С самого заката у тебя выражение лица совсем как у приговоренной к казни. Но что бы ни творилось теперь в твоей душе, позволь напомнить условия нашего соглашения. На эту ночь ты моя, Анна.
Она покосилась на Катрин, которая сидела рядом и все слышала. Сестра ответила ей понимающим взглядом и согласно кивнула, когда Морван подал ей знак.
– Дорогая, – обратился он к Анне, – тебе пора покинуть гостей.
Анна понурила голову, и перед взором ее на поверхности полированного серебряного блюда тотчас же возникло ее отражение. Она успела уже снять вуаль, и волосы золотистыми локонами обрамляли ее нежное лицо с матово-бледной кожей. В глазах читались тревога и страх. Морван был прав. Она не смогла выдержать свою роль до конца.
Приподняв блюдо, она залюбовалась отразившимся в нем изумрудным ожерельем. Крупные камни загадочно мерцали в свете множества свечей и метали во все стороны яркие искры. Она наткнулась на это ожерелье, когда искала в дорожном мешке Морвана чистое платье, чтобы его переодеть. Он пребывал в беспамятстве и тяжко бредил. И вот теперь эта бесценная вещь принадлежит ей. Свадебный подарок Морвана. Могла ли она ожидать от него такой щедрости? Он рассказал, что ожерелье подарила ему богатая горожанка из Кана, семью которой, а также ее имущество он спас от английских воинов при взятии города.
Она провела пальцами по камням, свисавшим с золотой цепочки. При мысли о том, сколько может стоить ожерелье, у нее закружилась голова. Даже один такой изумруд был бы роскошным даром. Морван, что и говорить, стал обладателем всего, чем до свадьбы владела она. Но взамен отдал ей единственное, что было у него ценного.
Ее узкая ладонь легла на его руку.
– Они все здесь, среди почетных гостей, ведь так? Ты их всех позвал? Тех, кто выжил после чумы, как мы с тобой.
– Я подумал, тебе будет приятно их видеть.
– Так и есть. Спасибо. – Его заботливость так ее тронула, что она наклонилась и поцеловала его руку.
Подняв голову, она обнаружила, что у края стола, где сидели она и Морван, собралось несколько женщин. Жены вассалов и владетельных соседей смотрели на нее с сочувственными улыбками. Катрин тронула ее за плечо:
– Пойдем, сестра.
Морван высвободил руку. Прежде чем уйти, она встретилась с ним глазами, от души надеясь, что при всей своей проницательности он еще не догадывается о том, что она задумала.
Она неподвижно стояла у кровати, пока женщины хлопотали вокруг нее. Одна из них откинула новое покрывало из дорогой парчи и сбрызнула подушки и простыни благовонным маслом. Чьи-то проворные пальцы принялись развязывать тесемки свадебного платья Анны.
Наконец они полностью ее обнажили и, подняв на руки, перенесли на постель. Заботливые руки Катрин укутали ее одеялом по самую шею. Внутри у Анны все сжалось. Она выпростала руку из-под одеяла и схватила сестру за подол платья.
– Пусть все отсюда уйдут. Сию же минуту! И еще, Катрин, очень прошу, спускайтесь по лестнице как можно медленней. Мне нужно время, понимаешь?
Стоило Катрин выпроводить всех женщин из спальни и плотно затворить за собой дверь, как Анна выбралась из постели и метнулась к кованому сундуку, что стоял в углу у окна. Она поспешно достала оттуда длинную шерстяную рубаху, надела ее через голову и задула все свечи.
Морвана, согласно обычаю, приведут сюда несколько мужчин. Возможно, им захочется полюбоваться невестой на брачном ложе. Но она не доставит им такой радости.
Подобрав подол рубахи, она открыла дверь, что вела на галерею, и выбежала из комнаты. Пусть эти люди, если они и в самом деле заявятся в спальню, сколько угодно поддразнивают Морвана, которому досталась в жены такая трусливая недотрога. Что поделаешь, она такая как есть и иной становиться не собирается.
Морван с трудом скрывал нетерпение. Ну, сколько же времени может понадобиться нескольким женщинам, чтобы раздеть одну девицу? Всего вероятнее, они уселись на постель и делятся с ней и друг с другом воспоминаниями о своих свадебных пиршествах, о первой близости с мужьями. Он покосился на Гарольда и Фуке, сидевших напротив него за почетным столом. У обоих был такой мрачный вид, что ему сделалось не по себе. Ну не бросилась же она в море, в самом деле?!
Он томился ожиданием весь этот долгий месяц. В разлуке с Анной время летело быстрее. Поездка оказалась полезной. Он нанял в Бресте воинов для усиления гарнизона Ла-Рош-де-Роальд, пригласил на торжество бродячих артистов. Но стоило ему вернуться, как прежняя пытка возобновилась.