— Потому что господин должен чувствовать себя непринужденно в своей собственной вотчине, — ответил примарх. — Это моя личная резиденция. Я не позволю ей стать тюремной камерой, с Городом и Ютином в качестве караульных.
Жиллиман сцепил пальцы. Его взгляд суров, пронзителен.
— Когда в тот раз легионер, что притязал на твое имя, вошел в это помещение, он пришел, чтобы убить меня. Пришел не один — с ним были девять его товарищей. Я пригласил их. Я выжил. Это что-то да значит. Это сигнал. И я хочу, чтобы он резонировал.
Внешнее доверие и надменная воля примарха убедили его не предпринимать ещё одну попытку. Это очень целесообразная реакция, напоминающая Тиелю, насколько силен разум его отца, как он всегда рассчитывает, оценивает, планирует. Мысль об этом просто ошеломляет. Жиллиман указывает на большие окна, выходящие на Макрагг Цивитас.
— Ты видишь что-либо за стеклом, Эонид?
Сейчас ночь, и большая часть городского великолепия окутана тьмой, но одно строение возвышается среди всего этого, ярко освещаемое с земли.
— Крепость Геры, — отвечает Тиель.
— Да, место императора, который не занимает своего трона на совете своих же людей.
— Владыки Сангвиния.
— Поиск моего брата — нелегкая задача. Я знаю, что у Льва были некоторые… трудности с этим в последнее время.
Жиллиман улыбается этому, его намерение и мнение трудно различить, но Тиель считает, что примарх видит в неудаче Льва некое братское соперничество и забаву.
— Я понимаю, что несметное число моих врагов скрывается среди того, что осталось от Пятисот Миров. Но я отказываюсь являть им что-либо, кроме своего пренебрежения и силы.
Снова то самое подергивание, на этот раз от гнева, а не тревоги. Государственный деятель внутри Жиллимана советовал ему заниматься укреплением и возвышением империи, но воин в нем по-прежнему требовал мести. Тиель знал, что этот долг никогда не будет исполнен. Однако примарх никогда не оставит попыток сделать это.
— Ради этого мы продолжаем отстаивать Калт? Ради сигнала?
— Ты и я занимаем разные позиции по этому вопросу, и этот факт нам обоим хорошо известен, — оперевшись ладонями на стол, Жиллиман прищурился. — О чем ты на самом деле хочешь спросить меня, Эонид?
Тиель никогда не был силен в искусстве лжи, так что решил сказать, как есть.
— Зачем я здесь?
— Потому что мне нужна твоя помощь в одном деле, — ответил Жиллиман.
— Я к вашим услугам, господин.
Жиллиман снова улыбнулся. На этот раз теплее, но за улыбкой явно что-то скрывалось. К чести примарха, он не стал долго ждать и сразу раскрыл это.
— Скажи мне, сержант Тиель, что представляют собой Отмеченные Красным?
Тиель позволил себе снисходительную улыбку.
— Это так они нас называют?
— Нас? То есть ты признаешь существование этой группы?
— Признаю. Я образовал её, милорд. Только добровольцы, люди, которых можно заменить…
— Не мне ли решать, кого можно заменить, Эонид? — перебил его Жиллиман.
Тиель склонил голову, но быстро поднял её снова. У него не было желания надолго погрязать в раскаянии.
— Я видел, что являлось необходимостью, и действовал.
Жиллиман пытается, но не может полностью скрыть восхищение, вызванное безрассудной смелостью его сержанта. Именно она делает Тиеля таким исключительным воином.
— И что же, на твой взгляд, является необходимостью?
— Защита наших границ и государства, — ответил Тиель. — Вы сами сказали, господин, у нас есть враги. Я согласен. Они скрываются в развалинах некогда наших миров. Некоторые из них имеют корабли и собираются в банды. Если ничего не предпринять, они вновь объединятся. Предназначение Отмеченных Красным — искоренить этих ренегатов.
— Расскажи мне о них, Эонид, — Жиллиман наклонился вперед. — Как они действуют?
Необычно, когда тебе задает вопросы тот, кто, как правило, дает ответы. Когда от тебя требует знание такой несравненный лидер и тактик. Тем не менее, Тиель ответил.
— Небольшими подразделениями, два или три отряда, иногда меньше.
— Этот метод позволяет действовать быстрее? Развертываться, реагировать?
— Да, он обеспечивает гибкость. В некоторых ситуациях один легионер может сделать работу многих.
— Что позволяет избавиться от излишнего числа бойцов.
Тиель снова кивнул.
— А их состав? — продолжил Жиллиман.
— Адаптивен. Тактичен, что обеспечивает практически безграничные возможности. Я назначил специалиста в каждый отряд.
— Тем самым ты нарушил традицию и проигнорировал догматы Принципиа Белликоза.
Эти слова звенели обвинением в ушах Тиеля. Он ожидал того, что понесет за это наказание.
— Я сделал это, милорд. Если я в чем-то ошибся, то…
— Нет, Тиель, не ошибся, — перебил его примарх. — Я поддерживаю это твое стремление. Бери тех, кто нужен тебе в рядах Отмеченных Красным, и очисти наши погрязшие в беззаконии границы. Знай, что ты получишь все необходимые для этого полномочия.
Полномочия… Тиель бросил взгляд на вторую фигуру в комнате. На ту, что он до сих пор игнорировал. Ту, что не шевельнулась и не сказала ни слова с тех пор, как он вошел в Резиденцию.
— Именно по этой причине мы здесь не одни? — произнес сержант.
Тиель жестом указал на безмолвного воина. Вне сомнения, более сильного, опытного и менее безрассудного, умеющего держать себя в руках.
— Прошу, представьте нас друг другу, повелитель, и скажите мне, как зовут достопочтенного легионера, которому я буду подчиняться.