«Ни одного», - чуть не сказала Маша, но вслух произнесла, как можно равнодушнее:
- Значит, в самом деле - нашел. Вам, полицейским, об этом должно быть больше известно.
- Я не полицейский, - поправил ее Стас, а потом спросил: - Машук, а может… бросишь ты этот перевод?
- С чего бы? – Маша вернулась к ноутбуку, бездумно пролистывая страницы в поисковике.
- Мне все это не нравится, - признался Стас.
- Так это не моя вина, что у вас по городу оружие валяется – работайте лучше, - отшутилась Маша.
Стас просидел у нее до сумерек, хотя разговор не клеился, а когда ушел, Маша долго лежала, уставившись в потолок. Может, Стас прав – и надо отказаться от перевода? Он беспокоится о ней, но не знает, что есть реальные поводы для беспокойства. Правильно ли она сделала, что промолчала о стрельбе? Ее просили молчать, только не опасно ли это молчание?
Но чем больше она размышляла о том, что произошло, тем больше понимала, что ей просто необходимо снова оказаться в машаровском доме. Нет, страх, который она испытала ночью, не исчез волшебным образом, но к нему примешались совсем другие чувства, и они были сильнее страха – любопытство и… еще большее любопытство.
Она еле дождалась завтрашнего дня, и с самого утра уже ехала в такси.
Дом над обрывом встретил ее блестящими и абсолютно целыми стеклами. Она расплатилась, вышла из машины и отперла двери.
Гостиная, которая всего лишь вчера представляла собой прекрасный образчик классического разгрома, выглядела едва ли не лучше, чем в первый день Машиного приезда. Зеленые летние портьеры, белоснежные занавески – все, как раньше, а на диване, небрежно перелистывая журнал «Медведь», сидел лже-профессор. Или Алёшенька? Маша была уверена, что именно ему звонил вчера жилец со второго этажа.
- Доброе утро! – Алёшенька приветствовал ее очень радушно, хотя взгляд был цепким и настороженным, и вдруг спросил невпопад: - Вы одна?
- Вы ждали еще кого-то? – спросила Маша, как будто не замечая чудесного преображения гостиной.
Она хотела подойти к столу и замерла, не увидев на нём компьютера и своих бумаг.
Что это значит? Ее уволили за вчерашнее нарушение?
Но лже-профессор подскочил и, взяв её под локоток, увёл в библиотеку.
- Я решил, что здесь вам будет удобнее. Сюда перенесли компьютер и ваши папки. Располагайтесь.
- Спасибо, вы очень любезны, - кивнула Маша, придвинула стул и взялась за работу.
Он постоял немного за её спиной, а потом на цыпочках вышел из библиотеки. Через некоторое время Маша услышала осторожный скрип ступеней, и поняла, что он крадётся на второй этаж. Ещё через полчаса до неё донёсся слабый голос Алёшеньки: «Не понимаю, Игорь…»
«Я тоже многого не понимаю, Игорь, - подумала Маша, затыкая уши, чтобы не отвлекаться, и углубляясь в рецепты красоты от Си Ши. – Но цикада сбросила золотую шкурку, а это дорогого стоит».
Последующие дни мужчина, которого Алёшенька называл Игорем, не показывался. Больше не случалось никаких страшных происшествий, и Маша спокойно занималась переводом, стараясь не выдать, как ждет новой встречи. Она по-прежнему готовила блюда из ананаса, и они по-прежнему съедались до последнего кусочка. А новая встреча не заставила себя ждать.
Решив сделать короткий перерыв, Маша поднялась из-за стола, прошлась по библиотеке и задумчиво остановилась на пороге гостиной, снова раздумывая над странностями обитателей машаровского дома. В окно ей была видна тропинка, ведущая к реке, и вот по этой тропинке вдруг промчался Игорь – по-прежнему босой, в камуфляжных штанах и рубашке, застегнутой до горла. Он не просто промчался, а пролетел пулей – от реки до дома. Маша ждала, что сейчас он войдет, но прошла секунда, другая – а входная дверь так и не стукнула.
Куда это он так торопился?
Маша вернулась за стол, но не успела прочитать даже строчки, как Игорь возник в дверном проёме, словно материализовался из воздуха.
- Маша, - позвал он, переминаясь с ноги на ногу. – Хочешь попить чаю?
Это было что-то новенькое, и Маша посмотрела на него с удивлением.
Похоже, он и сам был смущен - взъерошил волосы, криво усмехнулся и нетерпеливо поманил рукой:
- Пошли! Пошли! Я с малиной чай заварил.
Отложив бумаги, она, как загипнотизированная двинулась за ним. В кухне уже бурлил чайник, а керамический старинный заварник с полуистертым изображением серпа и молота, расточал жаркий малиновый запах.
Сев на краешек стула, она смотрела, как Игорь достает чашки, чуть не уронив одну, берет заварник, обжигает пальцы и сразу же хватает себя за ухо.