- Примета такая есть – у дураков уши холодные, - пояснил он. – Тебе с сахаром?
- Нет, спасибо, - ответила Маша, а он машинально бросил в ее чашку три кусочка рафинада и решил поддержать беседу разговорами о погоде:
- Жарко сегодня, правда?
- Правда.
Он помолчал, но так как Маша больше ничего не говорила, сказал:
- Вроде как, завтра будет еще жарче.
- Неужели?
- Да, - он пододвинул чашку поближе к Маше.
- Спасибо, - она сделала глоток из вежливости, потому что горячего чая совсем не хотелось.
Чай был настолько крепким, что от горечи не спасали даже сахар и малиновый привкус.
Маша смотрела на мужчину поверх чашки, а он смотрел на нее, но смотрел без интереса. Ей показалось, он прислушивается к чему-то.
- А себе не нальете? – напомнила она, потому что он вовсе позабыл о второй чашке.
- Налью, конечно, - он опять обжегся о заварник и опять схватил себя за ухо.
В это время на крыльце зазвонил колокольчик.
- Я сейчас, - Игорь сорвался с места так быстро, что Маша не успела проследить за ним взглядом – вот только что стоял рядом мужчина, а вот его уже и нет.
Из прихожей послышались голоса – Игорь что-то спрашивал, а звонкий женский голос что-то со смехом ему отвечал. Потом стало тихо, Маша подождала с минуту или больше, и вышла из кухни. В прихожей никого не было. Как будто почудились и мужчина, обжигавшийся заварником, и голос женщины. Маша открыла двери и выглянула. По той дороге, по которой она каждый день приезжала на такси, удалялась велосипедистка. Судя по бейсболке, надетой козырьком назад, и черным пушистым прядям, это была Олеся – та самая, что собиралась замуж.
А Игоря нигде не было - ни в доме, ни на улице.
Пожав плечами, Маша помыла чашки и вернулась к переводу.
5. Выманить тигра на равнину
В последующие четыре дня Маша видела Игоря еще дважды, и всякий раз он без особых затей звал ее пить чай – крепкий, малиновый, приторно-сладкий. Но поговорить, как хотелось бы, ей не удавалось. Потому что стоило сесть за стол и взяться за чашку, как дверной колокольчик призывно звенел, и Зырянов срывался в прихожую, а потом исчезал, забывая и про переводчицу, и про чай.
Осторожно выглядывая из кухни, Маша видела, что один раз приезжал Алёшенька на своем красном авто, в салоне которого сидела модельная красотка, а во второй раз снова наведывалась велосипедистка Олеся. Ни красотку, ни Олесю Игорь ничуть не испугался и выходил на крыльцо без боязни. Но от кого он тогда прячется? И прячется ли вообще?
На пятый день снова приехал Алёшенька, но к его приезду Игорь отнесся безалаберно и даже не появился. Алёшенька поздоровался с Машей, поболтал пару минут о красоте и погоде, и затрусил на второй этаж.
Не прошло и получаса, как Игорь появился на пороге библиотеки. Маша поняла его без слов, отодвинула клавиатуру, не дожидаясь приглашения, и пошла в кухню. Она приняла правила его игры полностью и беспрекословно, но Игорь вдруг поймал ее за запястье. Рука его была горячей, твердой и… мозолистой. Разве это рука ученого?
- Маш, - он привычным жестом взъерошил волосы, а потом указал на лестницу, - посиди пока на втором этаже?
Это было что-то новое.
- Что происходит? – спросила Маша, остановившись, как вкопанная.
- Ничего не происходит, - Игорь посмотрел на нее с улыбкой, развернул за плечо и подтолкнул, чтобы шла. – Давай, давай, на второй этаж. Минут на пять. Зайди в мою комнату, медальки посмотри. Тебе же интересно.
Алёшенька стоял здесь же, поправляя ворот рубахи и приглаживая волосы.
- Ты тоже иди, - сказал Игорь.
- Ты за кого меня принимаешь?! – внезапно разозлился лже-профессор. – Сам иди!
Игорь хмыкнул, но Алёшенька решительно направился к входной двери, показывая, что разговор окончен.
- Что происходит? – снова спросила Маша, но вместо ответа Игорь обнял ее за талию, легко поднял, будто девушка совсем ничего не весила, и взбежал по лестнице.
Впервые Маша увидела его лицо настолько близко – совсем-совсем рядом. И он оказался вовсе не так молод, как можно было решить из-за легкости движений и силы. Глубокие морщинки залегли между бровей и от крыльев носа к углам рта, придавая суровое, немного печальное выражение. Ей пришлось обнять его за шею, коснувшись длинных волос. Они были мягкими и густыми, и от них пахло еловой хвоей