- Трупы?..
- Да, Игорь придумал уникальный в своем роде аппарат, который распознает образующиеся при разложении сероводород и меркаптаны. Это очень облегчает работу спасателей – ведь собаки реагируют лишь на живых людей.
- Запахи… Это необычно. А сейчас он над чем работает?
- А сейчас это секрет, - Алёшенька подмигнул мне, но я его энтузиазм не поддержала. – Можно сказать, сейчас он занимается главным делом своей жизни. И я рядом с ним, чтобы он не отвлекался от исследований. А вот теперь появились еще и вы…
- Моя работа закончится в начале августа, - быстро возразила я.
- Да, я знаю, - Алёшенька снова щелкнул по переплетам книг и очень невесело усмехнулся. – Но когда вы появились, Игорь переменился. Не скажу, что меня это радует, потому что я волнуюсь за него.
- Волнуетесь? Перестаньте говорить загадками. Вы боитесь, я что-то разболтаю?
- Игорь вам почему-то верит, - Алёшенька не стал прибегать к ложным уверениям, что ни в чем меня не подозревает. – Я тоже пока верю. Но… вы очень красивая девушка. Я опасаюсь, что Игорь…
- Забудет об исследованиях из-за моей красоты?
- Речь не об этом. Игорь… он очень несовременный человек. У него убеждения и принципы, он доверчив, трудно сходится с людьми, но если привяжется к кому-то – это навсегда. Его жена умерла достаточно давно, а он до сих пор тяжело переживает ее смерть.
Я помолчала, обдумывая то, что услышала, а потом сказала:
- Если я правильно поняла ваши опасения, то тогда вам тем более нечего бояться. Как говорили древние китайцы: новая любовь сильнее старой, но старая мертвая любовь сильнее любви новой.
- Древние китайцы вымерли, как мамонты, - сказал Алёшенька, - а мы с вами живет в реальном мире. Мне бы не хотелось для Игоря никаких потрясений, поймите.
- Их и не будет, - заверила я его. – Вам придется поверить мне на слово, потому что откровенничать с вами я не собираюсь.
- Нет-нет, я и не жду от вас откровений, - Алёшенька подошел к столу и щелкнул ногтем по корпусу лампы, которая сейчас была выключена. – Профессор Шарабыров и все такое… Все это останется между нами.
Я со стуком захлопнула книгу и внимательно посмотрела на него:
- Наводили обо мне справки?
- Это моя работа, - он развел руками.
- Тогда к чему эти разговоры? Если вам все известно?
- Вы – роковая женщина, Мария Александровна, - впервые Алёшенька назвал меня по имени-отчеству. – С виду – спокойная-спокойная, но какие, оказывается, страсти в вас кипят… Мне не нравится, что такой человек находится рядом с Игорем.
- Еще немного – и перейдете на оскорбления? – спросила я.
- Нет, не перейду. Игоря вы пока во всем устраиваете, я не имею права ему мешать. Просто помните, что я все о вас знаю и наблюдаю за каждым вашим шагом. И интересы Игоря для меня превыше всего. Мы поняли друг друга?
- Вполне, - сказала я. – Теперь можете уйти? Мешаете мне работать.
- Да, конечно. Работайте, Мария, - Алёшенька встряхнул золотистым чубом и направился вон, но на самом пороге я его окликнула.
- А почему вы переполошились? В чем изменился господин Зырянов, когда я появилась? Если это не мировая тайна, конечно.
Алёшенька оглянулся, и лицо его выразило почти священный ужас – я еле удержалась, чтобы не расхохотаться.
- Вы не поверите, - Алёшенька говорил так, словно сам себе не верил. – Он начал причесываться по утрам.
В тот вечер Стас пришел в гости, но разговор не клеился. Они с Машей сидели за столом в просторной теткиной кухне, гоняя ложечками остывший чай и вылавливая грецкие орехи из фирменного варенья, и Стас – всегда такой спокойный, жизнерадостный, уверенный в себе – хмурился и отвечал односложно, а когда Маша спросила, по какому вопросу требовалась консультация Зырянова, ответил, посмотрев пристально и почти зло:
- Разве это справедливо?
- Ты о чем?
- О том, что у него такой опыт, такие знания, а он заперся, как столетний дед.
- Возможно, у него есть на это причины.
- Какие могут быть причины, если речь идет о жизни людей?
На этот вопрос у Маши не было ответа.
- Но что произошло, Стас? Для чего твой начальник просил у Зырянова помощи?