Псина с застывшими глазами ловила каждое слово Даки. Его морда стала похожа на человеческую, какие иногда бывают у некоторых людей.
„Может быть, она когда-то и была человеком, но ссучилась, и стала собакой, — подумал Астом, — а теперь, поняв свой прежний собачий характер, хочет жить по-человечески“.
Вслух он позволил себе сказать короткую фразу:
„Человек страдает хуже собаки от своего невежества“
Даки поддержала его мысль:
„Невежество, или — неведение — это тьма от мути, загрязняющей ум.
Его противоположностью является ясность — свет ума.
Просветленный ум становится самосветом, самосветящимся, понимающим, что выбор своего спасения не может быть найден у богов“.
„Как же так? — не понял пёс. — Разве не ты давала свой первый урок курсанту по файлам бога Шивы, обучающего свою Шакти стратагемам любви?“
„Это было сделано сознательно, — сказала, раскачиваясь Даки. — Для того чтобы судить о боге, а потом отвергнуть его, надо знать его принципы и идеи“.
Тело Даки становилось все больше и больше похожим на кобру.
Вторым сознанием Астом чувствовал, что её лалита исполняется в мудром Наге. Ведь Нагарждуна не был богом, но он заложил целую эпоху в буддизме.
„Ты правильно почувствовал мое состояние, человек!“ — похвалила его Нагая. — И сейчас, ты пёс, чтобы стать знающим человеком, должен усвоить, что любые боги, даже такие великие, как Брахмо, Вишну, Кришна, Шива и другие не годятся для спасения, ибо они представляют собой лишь временные убежища не освобождающие от страданий.
У каждого из указанных богов своя функция, и освобождение не входит в их функцию.
Кришна, например, культивирует эмоциональную радость, не избавляющую от страданий — когда радость кончается, начинается страдание.
Человек не может найти освобождения от страданий среди природы — в горах, в лесу и других убежищах, ибо указанные места не в состоянии защитить человека от демонов гордости.
Невозможно ждать спасения и от Правительства, партии, отца, матери и других телохранителей, ибо защитник должен быть свободен от страха, и не страдать от несчастья.
Невозможно ждать спасения ни от одного Спасителя кроме самого себя, ибо никто, кроме тебя самого, не может исправить или, тем более, удалить твою карму — такое вмешательство лишь ставит грешника в зависимость от спасителя.
Спасение самого себя находится в Освобождении от страданий путем инструкций, открытых и испытанных на себе Буддой.
Будда, как Татхагата.
Дхарма, как Законы Пути к Освобождению.
Сангха, как общество познавших эти Законы.
Вот триединство, которое может привести любого к освобождению от страданий».
«Значит ли это, что все религиозные обряды, молитвы и ритуалы — не имеют никакого смысла?» — спросил Лев, вставая на задние лапы перед Нагой.
«Я этого не говорила, — ответила Дакини. — Знай, что природа и желания живых существ неодинаковы. А так как уровень их эволюции неодинаков, то они по-разному приобщаются к духовности. Каждый приобщается к тому, чего он достоин. Что же касается буддистов, то они знают, что Будда не верит в обряды, молитву и ритуал, в заклинание и жертвоприношение. „Лучше поклониться человеку, утвердившемуся в Дхарме, чем сто лет поклоняться Агни“ — говорил Шакья Муни».
«А ты что скажешь, курсант?» — садясь снова на задние лапы, спросил Лев.
Астом вышел из пещеры, сел напротив Нагой и включил свой второй источник сознания. Этот источник не утверждал что-либо односторонним образом. Нет, он просто показывал факты, как картину.
И Астом ответил:
«Европейские цивилизации, например, христианство, не знают примеров, когда обычный человек может стать Богом за период от своего рождения до смерти. Даже такая выдающаяся личность как Иисус, испытывал и страдания и смерть. Иисус был обожествлен уже после смерти, когда явился своим ученикам и доказал, что существование после смерти очевидно.
Если европейские цивилизации не знают таких примеров, то это незнание — есть неведение, невежество, что и является причиной всех страданий.