– Повезло, Сир, – равнодушно кивнул Филипп.
– Вы великий полководец, милорд.
– Не велика заслуга – бить дикарей, Сир. Но больше такая простая ловушка не сработает. Дикари тоже учатся, к сожалению.
– Значит, нам нужно учиться быстрее них.
– Мы учимся каждый день, так повелел нам наш король, – впервые после боя улыбнулся Филипп. – А сейчас вам следует омыться и переодеться. Пройдите в свой шатёр, Сир. Пленнику пока оказывают помощь лекари.
Пока Генрих принимал ванну в дубовой бочке, с едва подогретой водой, угры начали снимать осаду с Граца и собираться в своём лагере. Вымытый и переодетый император вернулся в штабную палатку. Филипп молча протянул ему подзорную трубу. Император минут пять понаблюдал за манёврами угров.
– Они отступают.
– Нет, Сир. Их всё ещё вдвое больше. Они хотят повторить наш трюк – засесть в укреплении и грабить окрестности.
– Вот как… – голос Генриха звучал озадачено. – И что же нам теперь делать?
– Всё зависит от ваших пожеланий, Сир. Вы хотите разгромить этих разбойников, или отдать им короля, не бесплатно, конечно, и позволить уйти?
– Вы ещё спрашиваете, милорд? Чёрт побери, налейте мне ещё этого вульгариса. Конечно, я хочу их разгромить.
– Тогда нам нужно переносить лагерь вон на тот холм, восточнее их позиции. Отход мы им перекроем, а после перебьём, как подсвинков на охоте. Второй раз штурмовать наш лагерь они точно не рискнут.
– Одобряю ваш план, милорд. Плесните мне наконец ещё своего вульгариса и я, пожалуй, прилягу отдохнуть. Король пусть подождёт.
Филипп плеснул на дно кубка грамм пятьдесят.
– Больше нельзя, Сир. Любое лекарство – это яд, и любой яд – это лекарство. Всё зависит от дозы.
Вторую дозу Генрих принял уже как бывалый. Привкус, конечно, остаётся неприятный, но зато как бежит огонь по жилам… Воистину, адское зелье.
– А я ведь сегодня первый раз побывал в бою лично, милорд.
– Вот оно оказывается как, Сир. А я и не знал. Тогда пройдите со мной, поищем раненых угров.
– Зачем?
– Справимся об их здоровье, Сир.
Справились. Как только Филипп определил безнадёжного, сунул в руку Генриха кинжал.
– Добейте его, Сир. Раз это ваш первый бой, вам следует пройти ритуал удара милосердия. Без этого вы никогда не станете настоящим воином.
Только что заливший кровью врагов и себя и коня, император вдруг почувствовал перед собой какой-то барьер.
– Я не смогу.
– Сможете, Сир. Это проявление милосердия с вашей стороны. Он всё равно умрёт. Но если вы не научитесь милосердию, вы станете не воином, а разбойником.
Филипп ткнул пальцем в точку, куда приставить остриё кинжала, чуть поправил наклон и ударил ладонью по навершию. Раненый отошёл в иной мир мгновенно, а Генриха буквально сразу вывернуло наизнанку. Он пару минут блевал желчью в смеси со спиритусом вульгарис. Принц-бастард налил ещё полтинничек и передал императору.
– Вот это уже точно послужит лекарством, Сир. И да, вам обязательно надо отдохнуть, король дикарей подождёт.
Глава 29
Рождество 1193 года встречали на Храмовой горе в Иерусалиме. Аль-Акса и Купол скалы[129] были уже разобраны на камни, а камни переправлены на строительство монастыря Благородных невест Христовых. На их месте разровняли и замостили площадь, примерно триста на триста шагов и на восточной стороне этого храма под открытым небом построили кафедру для Папы и сопровождающих его трёх ближневосточных патриархов.
На праздничное богослужение заблаговременно пригласили всех присутствующих на Святой земле членов высшего военного совета, всех рыцарей Ордена Героев, оказавшихся в это время в городе, всех легионеров, награждённых знаком ордена на колодке (их было без малого две сотни), а ещё три сотни мест между собой разыгрывали по жребию тамплиеры, госпитальеры и светские рыцари. Рудного воеводу Кирилла, а теперь Великого Магистра Ордена защиты Пентархии, который между собой все называли русским, вместе с его братьями-рыцарями поставили в оцепление по периметру.
Из трёх великих ближневосточных патриархов двое были опоясаны мечами. Патриарх Иерусалима Жильбер I, в миру Жильбер Эрайль, бывший приор Арагона в Ордене Тамплиеров и Юг I, в миру рыцарь Юг де Гратон, Патриарх Александрии и, в недавнем прошлом, маршал Ордена Госпитальеров.
Приглашали на празднование и пятого Пентарха – Патриарха Константинополя, но тот отказался, сославшись на слабое здоровье. Разумеется, никто из присутствующих, примат Папы не оспаривал, и, если Патриарх Антиохии и имел что-то против, это мнение он предпочёл оставить своё мнение при себе.