– Присядьте, граф, не суетитесь. Договорились же без куртуазности. Итак, в Антиохии двенадцать ворот, тысяч пять сарацин, с этим согласен, включая дозорных по периметру. Я планирую атаковать сходу, этого они точно не ждут. Половину коней, конечно, загоним, но зато получим шанс ворваться в город на спине отступающего дозора. Или не получим. Как уж Бог даст. В любом случае, я никогда не планировал жить вечно – «делай, что должен, и будь, что будет». Вы только представьте себе, граф – какими нас запомнят потомки после такой атаки, даже если она закончится нашей гибелью. – Ричард улёгся на попону, положил голову на седло и приказал. – Отдыхать, граф де Ла Марш! Завтра нам предстоит творить великие деяния копьём и мечом. Нужно хоть немного восстановить силы.
– Простите дурака, Сир!
– Спать граф! Приказываю спать и набираться сил. Дураков обсудим после, если, конечно, до этого доживём.
Ричард Львиное Сердце не зря считался любимцем Фортуны, его отряд без особых усилий, пробил окружение и устремился на север. В этой бешеной гонке пало почти треть коней, но зато удалось ворваться в только что открытые ворота Антиохии. Взятого в плен часового раскололи за пару минут. Городской гарнизон оккупантов состоял всего из восьми сотен мобилизованных и слегка вооружённых декхан, остальные отправились на охоту за королём Англии. Разобрались с ними быстро, не пришлось даже устраивать резню. Крестьяне, разобравшись в ситуации, сами прирезали своих командиров и сложили оружие.
– Граф де Ла Марш!
– Слушаю, Сир!
– Признаю вас князем Антиохии по праву меча. Принесёте мне оммаж после взятия Иерусалима, а пока готовьтесь к обороне.
– Антиохию взяли вы, Сир. Я не достоин.
– Немедленно готовься к обороне, дурак! – буквально взревел Ричард. – Мне виднее, кто и чего достоин, а пока нам нужно просто выжить. Вокруг нас гуляют тысяч двадцать-двадцать пять свирепых сарацин. Помощи нам не будет. Собрать в ополчение всех способных держать оружие и немедленно их отправить на стены! Разрешаю исполнять бегом, князь. Бегом марш!
Первый приступ взбешённых сарацин был страшен, как накатывающая волна всемирного потопа. Державший западный участок стены, Ричард, получил три колото-резаные раны, а на восточном граф де Ла Марш целых четыре. Раны не серьёзные, но крови оба потеряли много. Оба они были бледными как смерть, но со стен не ушли. Второй приступ закончился немногочисленным прорывом всего в двух местах, а после сарацины разбили лагерь начали готовиться к долгой осаде.
– Хорошо живём! – отхлебнул Ричард из фляги и передал её Ле Брюну.
– Что же хорошего, Сир? Нас ведь обложили.
– Дурак ты, Гуго, уж прости брата за прямоту. Мы должны были погибнуть ещё позавчера, а всё ещё живём. Разве это плохо?
– Хорошо, Сир, но выхода отсюда я не вижу.
– Это очень хорошо, князь.
– Почему, Сир?
– Значит, этого выхода не видят и сарацины.
– А он есть, Сир?
– Гуго де Лузиньян, князь Антиохии, граф де Ла Марш, слушайте меня внимательно и не говорите потом, что не слышали. Выход есть всегда! Всегда! Сколько у нас коней?
– Меньше трёх сотен, Сир.
– Соберите мне три сотни лучших, я атакую ставку Малика. Вы остаётесь командиром гарнизона.
– Повелите меня казнить, Сир, но я не останусь.
В полночь, двадцать седьмого сентября, в Антиохии тихо-тихо открылись «дамасские» ворота, а из них рысью выскочили триста рыцарей, постепенно набирающих скорость. Эта атака стоила жизни почти половине в ней участвующих, но оно того стоило, ставка предводителя сарацин была вытоптана под лунный пейзаж, а сам Малик, брат Салах-ад-Дина погиб. Утром, двадцать восьмого сентября, сарацины начали отход от Антиохии. Как говорил в другой истории русский царь Пётр Первый – небывалое бывает. На удивление, Ричард, находившийся на острие атаки, серьёзных ранений не получил. Несколько порезов и потеря крови не свалили его с ног. Зато князь Антиохии, граф де Ла Марш получил копейный удар, вспоровший ему правое бедро, хорошо хоть артерию не задело.
– Уходите, Сир, – от потери крови Ле Брюн был бледен, как покойник. – Смерть своего брата Саладин[47] вам не простит.
– Постыдитесь, князь. Вас послушать, так можно подумать, что мне нужно его прощение. Я собираюсь завтра же атаковать Артах.
– Это безумие, Сир!
– Вы повторяетесь, князь. За время нашего похода, вы говорили мне это уже трижды, и всякий раз были не правы… Поправляйтесь, князь Антиохии, вам на это потребуется не менее трёх недель, и это только для того чтобы только начать медленно ходить с костылями. В седло вы сядете в лучшем случае через полгода. Возблагодарите Господа, что всё-таки успели завоевать себе княжество.