— Ты дрался умело, и ты… проиграл, — шепчет ему на ухо Ехидна.
Я стою под куполом Последней дуэли, не сводя глаз с закованной в броню громадины напротив. Калибан — один из сильнейших бойцов, что мне доводилось встречать. И один из немногих, кто выжил после схватки со мной. Впрочем, честно будет сказать и то, что он один из немногих, кто едва не прикончил меня.
Память услужливо подкидывает картинки из нашей прошлой битвы — лязг металла, рёв бензопилы, фонтаны крови. Тогда этот ублюдок вспарывал моё нутро, как мясную консерву. Если бы не хитрость, помноженная на толику везения, я бы уже гнил в какой-нибудь канаве. По крайней мере, в этой реальности.
Сегодня всё будет иначе. Сегодня я готов.
— Зря ты взял этот заказ, — усмехаюсь уголками губ. — Стоило найти заказчика поприличнее. Да и цель поудачнее. Потому что, поверь мне, эта работка станет для тебя последней.
Вракшад лишь глухо хмыкает, скрестив на груди бронированные руки. Даже сквозь шлем я чувствую исходящие от него волны ледяного равнодушия. Даже после ядерного взрыва, устроенного Алокешем, этот ублюдок всё ещё опасен, хоть и выглядит крайней паршиво.
— Нашим с тобой путям суждено пересечься в последний раз, Стрелок, — цедит он. — Тебе не избежать своей участи. Как и мне — своей.
Я киваю, принимая правила игры. В конце концов, профессиональная этика есть даже в Сопряжении.
— Смерти ты, стало быть, не боишься?
— Любая Нова, как и любой Берсерк Граула, знает, что не умрёт в своей постели, — в голосе собеседника звенит металл. — Пасть в бою с клинком в руке и кровью врага на устах — вот единственная достойная смерть. Так мы почтим нашего бога.
— Что ж, я с радостью организую тебе эту аудиенцию.
Вракшад «Калибан» Бракст подвергнут действию способности Последняя Дуэль.
Вы установили условия (ограничения), одинаковые для обоих участников, не требуя от цели согласования:
1. Любая телепортация запрещена.
Продолжительность дуэли ограничена тремя минутами. Если по окончании дуэли ваша цель останется жива, вы умрёте. Данное условие скрыто от всех, кроме вас.
До начала дуэли десять секунд.
— В этот раз никаких фокусов, здоровяк. Будем рубиться до победного.
Огроид напрягается, явно недовольный условием, но тут уж ничего не попишешь. Даже наёмным убийцам с претензией на благородство иногда остаётся только сжать булки и терпеть.
В следующий миг земля содрогается от тяжёлой поступи, когда Берсерк бросается вперёд. Его цепной меч с визгом взвивается в воздух, рассекая пространство. Уворачиваюсь в последний момент, чувствуя, как раскалённый металл свистит над макушкой. Твою ж дивизию, как же он быстр для такой туши!
Симфония битвы повышает все мои параметры, а Спурт разгоняет тело до предела.
Не давая противнику перевести дух, вскидываю револьверы и всаживаю ему промеж лопаток две ослепительные вспышки. Целюсь туда, где должны быть стыки и сочленения доспехов. Струи плазмы впиваются в броню, прожигая металл насквозь. Солидных размеров отверстия курятся дымком и прикипевшей плотью.
Калибан ревёт от боли, но не падает. Вместо этого разворачивается и производит ответный выстрел из плазменной пушки, зафиксированной у предплечья.
Рефлекторно подаюсь в сторону и в замедленном времени вижу, как белоснежный луч прошивает то место, где я только что стоял. Сам же контратакую очередным залпом из Колючки и Бутона. Плазменные сгустки вгрызаются в бронированные пластины на ногах и руках Берсерка, плавя металл. Мощь этих револьверов поистине чудовищна!
Однако огроид тоже успел подготовиться. Чую движение арканы, и его доспех будто впитывает энергию выстрелов, рассеивая её по всей поверхности.
Великан в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние и наотмашь бьёт цепным мечом. Зубцы рычат и плюются искрами, мечтая вспороть моё тело. В последний момент выставляю блок скрещёнными револьверами. Чудовищный удар сотрясает всё моё естество, но я удерживаюсь на ногах. Колючка и Бутон, будучи абсолютным оружием ступени S, выдерживают адский напор, лишь слегка искря в точке соприкосновения.
— Неплохие пушки, — цедит Берсерк. — Но тебе не хватит огневой мощи, чтобы пробить мою защиту.
Лязг и скрежет металла. Мы с Калибаном схлестнулись вплотную, почти лицом к лицу. Обломанный бивень едва не тыкается мне в щёку. Кажется, прошла целая вечность, хотя на самом деле — лишь пара секунд.