Медленно киваю, обдумывая её слова. Как всегда, Ребекка зрит в корень. Своими действиями я невольно спровоцировал конфликт между сильнейшими игроками. И когда он разгорится в полную силу, нам тоже достанется.
— И всё же это был единственный способ показать, что мы не позволим вытирать об себя ноги, — негромко замечаю я.
Бекка смотрит мне прямо в глаза, и на миг в её взгляде мелькает что-то, похожее на одобрение.
— Согласна. Просчитанный риск — основа выживания. Теперь нужно быть втройне осторожными. Новы — наш самый ценный актив, и нельзя их оставлять в одиночестве, если…
Она вдруг осекается и резко мотает головой, будто прогоняя наваждение.
— Прости. Опять углубилась в детали.
На её лице появляется редкая, почти смущённая улыбка.
— Иди, празднуй. Насчёт прогнозов потом поговорим. А сейчас наслаждайся моментом, Егерь. Ты это заслужил.
И, не дожидаясь ответа, Ребекка ныряет обратно в толпу, оставляя меня задумчиво смотреть перед собой. Ей бы тоже не мешало расслабиться и на пару часов сбросить с себя груз ответственности. А ещё найти кого-нибудь, чтобы к нему хотелось возвращаться, но этого я говорить ей не буду.
Краем глаза замечаю, что Тай берёт в руки гитару, доселе прятавшуюся в кольце. Он неспешно перебирает струны, настраивая инструмент. По толпе пробегает возбуждённый гул. Многие по достоинству оценили прошлый рождественский импровизированный концерт, поэтому все в предвкушении.
И Николай не обманывает ожиданий. Взяв первый аккорд, он поёт глубоким голосом:
♪ It can’t be said I’m an early bird ♪[1]
Ритмичная мелодия разливается в воздухе. Хрипловатый голос исполнителя заставляет слушателей почти инстинктивно двигаться в такт.
Краем глаза замечаю, как Драгана замирает, заслушавшись песней. На её губах играет лёгкая заинтересованность, тень полуулыбки, а в глазах отражается рассеянный свет десятков светильников. До меня вдруг доходит, что она никогда не слышала земную музыку, если не считать Рождества. Для неё всё это в новинку. И уж точно получше ворпалита из костей врагов.
Не теряя ни секунды, подхватываю девушку под руку и увлекаю в круг пляшущих людей. Поначалу Драгана сопротивляется, бурчит что-то про «примитивные земные танцы». Но вскоре сама увлекается, позволяя музыке вести себя.
И я вдруг осознаю, насколько она прекрасна сейчас. Ставшая ещё более фиолетовой кожа выдаёт возбуждение. С растрёпанными белоснежными волосами и сияющими глазами дроккальфар двигается грациозно и стремительно. Кажется, будто всё её существо откликается на песню.
Для Драганы танец — почти то же самое, что бой. Та же страсть, то же упоение собственным телом, та же отдача каждому движению. Смертоносная грация хищника, воплощённая в ритме.
♪ I think I’ll take my whiskey neat,
My coffee black and my bed at three.
You’re too sweet for me,
You’re too sweet for me… ♪
В мелодии чувствуется что-то одновременно прекрасное и мучительное. История нездоровой любви, которая почти граничит с помешательством.
Не удержавшись, притягиваю девушку ближе, чувствуя жар разгорячённой кожи даже сквозь одежду. Наши губы почти соприкасаются, и я ловлю её прерывистое дыхание. В этот миг весь остальной мир попросту исчезает, растворяется в дымке адреналина и вожделения.
♪ Too sweet for me… ♪ — выводит Тай, и я невольно соглашаясь. Всё верно. То, что связывает нас, слишком ярко, слишком остро, слишком… сладко до горечи.
Наверное, мы с Драганой оба успели стать зависимыми друг от друга. От этой болезненной, выворачивающей наизнанку страсти. Без неё всё теряет краски, превращается в блёклую тень. В условиях постоянной опасности, тревоги и довлеющей угрозы это немудрено.
И отстранённо я осознаю, что не желаю исцеляться. Даже если однажды эта лихорадка сожжёт меня дотла.
Вдоволь наплясавшись, мы как-то незаметно для самих себя оказываемся в спальне. Драгана медленно направляется в душевую, и с каждым шагом на ней остаётся всё меньше брони, всё меньше одежды.
— Быть может… — нагрудник с грохотом падает на ковёр.
— … Мой могучий Нова… — перчатки с дребезгом летят на диван.
— … Скучал по своему скромному Квазару? — дрокк изящно выпутывается из штанов.
— О да! — сверкнув глазами, отзываюсь я.
Термобелье с шелестом падает возле двери, открывая моим глазам лиловую кожу, упругую задницу и подтянутое тело.
— Покажешь мне насколько? — напоследок одарив меня лукавым взглядом, она исчезает в соседней комнате.