«Бесплодные попытки защищаться — это то, что объединяет всех, кому приходится умирать во сне», — шелестит незнакомец.
Противники наседают, рвут и кусают, вгрызаются в моё тело с утробным рычанием. Я кричу от боли, отбиваюсь из последних сил, но их слишком много.
Внезапно лица монстров плывут, меняются. Вот уже не безликие твари, а друзья, соратники смотрят на меня пустыми мёртвыми глазами. Их руки-когти впиваются в мою плоть, рвут на части. А я ничего не могу сделать.
«Ты же понимаешь, что это бесполезно? — почти ласково спрашивает голос. — Ты ничего не можешь изменить. Они всё равно сожрут тебя. Потому что я так хочу. Может, это и твой сон, но все сны в моей власти».
Боль становится невыносимой. Захлёбываясь собственной кровью, падаю на спину. Мутный взгляд натыкается на собственное отражение в осколке стекла. Лицо в кровоподтёках, в глазах плещется безумие вперемешку с яростью.
— Кто?.. — рычу сквозь стиснутые зубы. — Кто тебя послал, ублюдок?..
Голос смеётся. Его смех множится, заполняет собой всё пространство. Сотни издевательских смешков впиваются в мозг раскалёнными иглами.
Вокруг по-прежнему кружат чудовища, зыркая на меня голодными глазами. Всё это неправильно, бессмысленно, абсурдно.
«Ты силён в реальности, — задумчиво тянет голос. — Но здесь, в моём мире грёз, ты слаб, как дитя. Здесь правлю я. И от меня не скрыться».
Усилием бросаю себя прочь из толпы, вырвавшись у них между ног, и со всей доступной мне скоростью разрываю дистанцию.
— Я не стану играть по твоим правилам. Чтобы убить меня тебе, сука, придётся хорошенько попотеть.
На миг повисает звенящая тишина. А затем голос вновь раздаётся в моей голове — тихий, ядовитый и полный насмешки:
«Вот как? Что же, я тебя уважаю, Егерь. Ты — боец, каких поискать. Не сдаёшься даже там, где остальные давно бы сломались. Будет очень… м-м-м… увлекательно сломать тебя».
Твари вновь бросаются на меня, но я реагирую машинально. Уворачиваюсь, перекатываюсь в сторону, вскакиваю на ноги. Судорожно бросаю взгляд по сторонам, ища путь к отступлению. Вот он — неприметная дверь, ведущая в подъезд. Если сумею добраться до неё, то, возможно, выиграю себе немного времени, чтобы подумать.
Рывком подскакиваю к двери, дёргаю за ручку. Та поддаётся на удивление легко, и я влетаю в тёмный провонявший мочой и сигаретным дымом коридор. Не оглядываясь, несусь вперёд, перепрыгивая через ступеньки. Тело совершенно не чувствуется достойным Новы. В нём нет привычной мощи. Сердце колотится где-то в горле, в боку нещадно колет, но я не останавливаюсь. Только бы добраться до своей квартиры, до хоть какого-то подобия безопасности.
Распахиваю дверь на нужном этаже и застываю, потрясённый до глубины души. Вместо привычной обшарпанной площадки передо мной раскинулся длинный стерильно-белый коридор — точь-в-точь как в проклятом морге. Тот же кафель, тот же резкий запах хлорки. Даже мигающие под потолком лампы дневного света — и те на месте.
— Какого?.. — выдыхаю одними губами.
«Неужели ты и правда думал, что сможешь сбежать? — ехидно интересуется голос в моей голове. — Ох, Егерь, я-то считал тебя умнее».
Не слушая его, несусь по коридору. Сворачиваю за угол, ища спасительную лестницу, но нахожу лишь тупик и очередную дверь. Рывком распахиваю её и вываливаюсь… в собственную гостиную. Вот только всё здесь неуловимо неправильное. Знакомая мебель расставлена зеркально, привычные вещи: книги, одежда, посуда — отсутствуют. Да и сами стены будто подёрнуты рябью, словно нарисованные неумелой рукой.
Пространство вокруг начинает дрожать, теряя очертания. Предметы расплываются, линии искажаются под немыслимыми углами. Пол уходит из-под ног, и я начинаю падать в бесконечную черноту. Рефлекторно пытаюсь за что-нибудь ухватиться, но руки цепляют лишь пустоту. А голос всё смеётся и смеётся, и его издевательское веселье впивается в мозг надоедливой мелодией.
«Разве ты ещё не понял? — вкрадчиво спрашивает он. — От меня не убежать. Даже во сне, в самых тайных закоулках твоего подсознания — я всегда найду тебя. И буду находить снова и снова, пока не получу желаемое».
Падение вдруг обрывается, и я со всего маха впечатываюсь в холодный кафельный пол. Судорожно перекатываюсь на спину, пытаясь отдышаться. Сердце колотится как сумасшедшее, виски взмокли от холодного пота.
Снова прозекторская, и снова лежащее на ней тело.