В эпоху эллинизма окончательно оформляются основные жанры военной литературы. В этот период греческие стратеги должны командовать огромными полиэтническими армиями, управление которыми представляло особую сложность. В ответ на требование времени появляется новый жанр военной литературы — тактики (τακτικά). В них рассматривается деление армии, организация, вооружение и маневры различных родов войск. Именно данный жанр приобретает особую популярность в этот период. Возможно, первым или, по крайней мере, одним из первых, обратился к этому жанру не кто иной, как царь Эпира Пирр. Ведь именно Пирр стоит первым в длинном списке тактиков в трактате Элиана «Теоретическая тактика» (около 110 года), а кроме того, он является самым ранним из тех авторов, время жизни которых нам хотя бы приблизительно известно (Ael. Tact., 1,2; Arr. Tact., 1,1). Сам же Пирр считал, что военное дело важнее всякого другого для царя, вероятно, поэтому он и составил сочинения на данную тему (Plut. Pyrrh., 8). Пирр славился в древности тем, что он умел искусно выбирать место для лагеря, растягивать и стягивать фронт войска (Amm., XXIV, 1,3). Он мог даже строить в одной линии отряды италиков и фалангитов (Polyb., XVIII,28,10). Возможно, царю показалось полезным изложить свои знания и опыт в отдельном трактате по тактике.
Элиан в своем сочинении упоминает целый список авторов, вероятно, эллинистического периода, писавших о тактике (Ael. Tact., 1,2) — это и царь Пирр, и его сын Александр, и неизвестные нам Клеарх, Павсаний, Эвангел, Эвполем и Ификрат, знаменитый историк Полибий, известный философ-стоик Посидоний Родосский, введение в работе некого Бриона и другие неназванные автором сочинения. Все военные произведения этих писателей не сохранились, что говорит о существенных пробелах в нашем знании античной военной теории.
В эпоху эллинизма военная письменная теория переходит от практиков в руки теоретиков, чаще всего к тем же философам, что мы видим на примере единственного сохранившегося до нас от эллинистической эпохи сочинения этого жанра — «Тактическое искусство» философа Асклепиодота (I в. до н. э.), ученика Посидония Родосского. Естественно, данное произведение в большей части посвящено македонской фаланге — основному (по крайней мере, теоретически) роду войск эпохи эллинизма. Синтез греко-македонских и восточных элементов нашел свое выражение, кроме прочего, в описании различных видов конницы, колесниц, слонов и отдельных маневров (персидский контрмарш). Сама же военная наука, попав в руки теоретиков, превратилась лишь в голую схему, в которой люди выступали, как пешки в руках шахматиста. В таком же антикварном ключе написана и «Теоретическая тактика» Элиана, посвященная императору Траяну, который для реформирования римской армии и создания нового устава обращался к эллинистическим образцам. К этому же кругу сочинений принадлежит и «Тактическое искусство» Арриана (137 год), который, будучи военным, присоединил к теоретической греко-македонской части практические сведения о тренировке современной ему римской конницы.
Особое развитие схоластическая тактика получила в период эллинизма у философов. Так, известен перипатетик Формион, который считался знатоком военного дела. Один из лучших полководцев древности Ганнибал, прослушав в 195 г. до н. э. в Эфесе лекцию этого философа, посвященную военному делу и продлившуюся несколько часов, охарактеризовал данного оратора как сумасшедшего старика (Cicer. De orat., 11,75-76). Хотя сам Ганнибал не чуждался греческой военной теории. У него перед Второй пунической войной, как сообщает Вегеций (Epit, III, prooem.), был некий лакедемонян — учитель тактики. Впрочем, Ганнибал не был первым пунийским стратегом, который использовал греческих военных специалистов, в конце IV в. до н. э. полководец Гамилькар также имел эллинского советника-тактика (Polyaen., VI,41). А в середине III в. до н. э. военный практик лакедемонянин Ксантипп был облечен даже полководческими полномочиями (Polyb., 1,32-34; Front. Strat., ΙΙ,2,11; App. Lib., 3). Позднее царь даков Дацебал был знатоком как военной теории, так и практики (Dio, LXVII,6,1). Таким образом, соседние народы, в частности, карфагеняне понимали значение военной теории и практики греков.