— Бломберг женился на проститутке! — объявляет он точно таким же уверенным тоном, каким задолго до начала следствия объявлял об участии коммунистов в поджоге рейхстага четыре года назад.
Несколько дней фюрер колебался, как быть с обесчещенным фельдмаршалом.
В это время высших офицеров вермахта вдруг стали обзванивать другие проститутки и предлагать себя в жены, чтобы почтенные генералы следовали во всем своему командующему. Офицеры обратились к Гитлеру. И вынужденное решение, к глубокому сожалению восторженного рейхсминистра, было принято.
Геринг встретился с Бломбергом, чтобы самому передать это решение. Бломберг сразу заявил, что готов немедленно развестись.
— Нет, — сказал Геринг. — Этого недостаточно. К сожалению, вы должны уехать на длительный срок за границу. Подобный опыт у вас уже есть, деньги мы вам дадим, может, все и образуется.
Денег Бломбергу действительно дали, не скупясь, — 50 тысяч рейхсмарок. По тогдашним ценам это была очень большая сумма. Гитлер вызвал фельдмаршала к себе и, по словам Йодля, очень сожалея о случившемся, обращался с ним «со сверхчеловеческой добротой» и рекомендовал отправиться в кругосветное путешествие. Они долго обсуждали кандидатуру преемника Бломберга. Фельдмаршал порекомендовал Геринга, но Гитлер решительно отверг предложение, заявив, что «верный Герман» слишком ленив. Бломберг, обиженный устроенной ему обструкцией со стороны генералитета, больше никого предлагать не захотел, а издевательски пошутил:
— А почему бы вам самому не заняться командованием всеми вооруженными силами?
Гитлеру шутка понравилась.
Он поблагодарил своего бывшего министра, и осчастливленный генерал-фельдмаршал в отставке уехал со своей молодой женой на Капри. Догуливать свадебное путешествие.
Здесь сага о несчастном Бломберге плавно переходит в сказание о развратном Фриче, поведанное в столь же косноязычной манере гитлеровских борзописцев. Сюжет его таков.
Некий грешник по имени Ганс Шмидт, отсиживающий срок в тюрьме, неожиданно раскаивается и вспоминает, что в стародавние времена возле Потсдамского железнодорожного вокзала случайно оказался свидетелем любовного свидания генерал-полковника Вернера Томаса Людвига фон Фрича с известным гомосексуалистом по кличке «Баварец Джо». И никак не может простить себе раскаявшийся уголовник, что потом в течение нескольких лет шантажировал начальника генерального штаба угрозой разоблачения, а тот был настолько запуган, что исправно откупался за молчание. Но истомился грешник от тяжести грехов и хочет исповедоваться непосредственно главе СС.
Тайну исповеди, разумеется, Гиммлер нарушил и честно рассказал о моральном падении Фрича самому Гитлеру.
Праведник Адольф возмутился до глубины души. Узнав об обвинении, барон фон Фрич возмутился еще больше — он пришел в ярость и добился свидания с Гитлером. Совершенно случайно во время разговора начальника генерального штаба с фюрером партии в кабинет зашел Гиммлер с раскаявшимся грешником, который ткнул пальчиком в барона и объявил: «Это он!» Фрич онемел от такой наглости. Гитлер мгновенно вынес приговор.
В конце концов суд офицерской чести оправдал невинного барона, морально осудил псевдогрешника, но начальником штаба перед началом военных действий стал Вальтер фон Браухич.
Этот спектакль изобиловал массой «любопытных моментов» и пикантных деталей, характеризующих нацистских вождей, но сейчас речь идет о Бломберге, а не о них, поэтому ограничимся кратким пересказом событий.
Еще древние римляне выработали четкий алгоритм расследования любого преступления. Начинать необходимо с выяснения: кому оно выгодно. Последовательность событий недвусмысленно отвечает на этот вопрос.
«Хоссбахская конференция» закончилась неразрешимым и недопустимым в условиях подготовки к войне противостоянием Бломберга с Фричем Адольфу Гитлеру. Через месяц начались гонения инакомыслящих военачальников.
Думаю, что ответ на вопрос «кому выгодно?» очевиден. Более интересна другая сторона дела.
Обычно историки рассматривают эти события как ряд случайностей, которые с б лесов ком использовали в своих личных интересах Геринг, Гиммлер и Гейдрих. Якобы обманутый ими Гитлер в конце концов всех переиграл и сорвал банк. Но трудно себе представить фюрера в положении эдакого «болвана в польском преферансе».
Мне кажется, что Гитлер не только заказал весь этот спектакль для морального уничтожения своих политических врагов, но и активно, а главное, осознанно участвовал в нем на первых ролях.
Как он мог не заметить отсутствия публики при бракосочетании Бломберга? Почему его вполне удовлетворило молчание ошеломленного откровенной наглостью Фрича? Для нацистских следователей молчание жертвы никогда не было препятствием. И вряд ли случайно ему так понравилась шутка Бломберга по поводу его собственной кандидатуры на роль главного стратега Третьего рейха. Через некоторое время Гитлер уже без шуток объявил верховным главнокомандующим себя.
Любопытен и еще один аспект. То, что для барона фон Фрича обвинение в гомосексуализме было полной неожиданностью, явствует из его поведения, вызванного искренней сумбурной яростью. Но вот поведение фельдмаршала фон Бломберга не столь прямолинейно и оправданно. Как будто он был поражен временной слепотой, позволявшей не замечать очевидные странности, творящиеся вокруг него. К тому же трудно объясним характер его договоренности с фюрером. С Фричем Гитлер ведет себя совершенно иначе, хотя невиновность обоих не вызывает сомнения. К сожалению, нам приходится только гадать, что из этой истории осталось скрытым в глубинах времени. Нацисты умели прятать ненужные им свидетельства.
Но вернемся к нашему герою.
Во время продолжения прерванного свадебного путешествия на острове Капри к молодоженам от имени офицерского собрания явился адъютант адмирала Редера лейтенант барон Губертус фон Вангенхейм. Ему было поручено передать требование высших офицеров немедленно развестись с «неблагополучной женой». Возможно, посланник имел поручение еще от кого-то, оставшегося неизвестным. Во всяком случае, Вангенхейм стал уговаривать Бломберга покончить с собой и даже предложил ему свой пистолет. Но, видимо, за минувшее после разговоров с Гитлером время фельдмаршал в отставке многое передумал заново, да к тому же ожидалось прибавление его нового семейства.
Неизвестно, что повлияло на мнение Бломберга по вопросам жизни и смерти, но он обругал барона фон Вангенхейма с таким же азартом, какой охватывал его когда-то в Кенигсберге. К пожилому молодожену явно возвращалась молодость духа. Растерявшийся от удивления Вангенхейм пообещал публично оскорбить старого грубияна, но тот молча показал ему кулак, и посланник офицерского корпуса удалился, ничего не добившись.
Приехавшему с требованием развода Кейтелю Вернер фон Бломберг гордо ответил, что он любит свою жену и не любит, когда ему кто-то указывает, как он должен жить. «Кроме того, — добавил он, смягчившись, — теперь мне известно ее прошлое. Я простил и забыл. Сейчас она зарабатывает честным трудом, ведет достойный образ жизни, и я скорее застрелюсь, чем оставлю свою супругу».
Благословенный климат Италии не помог рождению последнего сына Бломберга. У Евы случился выкидыш, и она около двух месяцев была прикована к постели. Но после этого супруги, выполняя волю фюрера, отправились в кругосветное путешествие. Они побывали в Египте, на Цейлоне, в Индии, Вьетнаме, Корее и Сингапуре. В начале 1939 года супруги Бломберг вернулись в Германию и поселились в Бад-Висзее, где и прожили до конца войны в тишине и покое.
С началом военных действий в Польше Бломберг написал письмо Гитлеру с просьбой предоставить ему возможность послужить великой Германии хотя бы во главе какого-нибудь корпуса. Гитлер в ответном письме поздравил его с днем рождения, сообщил о сохранении за ним пожизненного фельдмаршальского жалованья и намекнул, что возвращение его в действующую армию возможно только после развода. Больше Бломберг к Гитлеру не обращался никогда.
После войны Бломберга арестовали американцы. Во время Нюрнбергского процесса ни один из подсудимых так и не снизошел до разговора с ним.