Наиболее интересным в образе Клеопатры является то, что в отличие от женщин-политиков более поздних эпох ей для своего возвышения не пришлось подменять полоролевую функцию, другими словами, не пришлось становиться мужчиной в женских одеждах. Она слыла заботливой матерью и нежной любовницей, и это было так же естественно, как и управление крупным государством, с укрощением мятежей и заговоров, подготовками к войнам и сложными политическими манипуляциями. Строго говоря, среди современниц Клеопатры были и царицы, и воительницы. К примеру, жена Марка Антония Фульвия едва ли не взяла на себя роль римского полководца. Но при этом ее образ моментально лишился женственности в глазах подавляющего большинства римлян. Тогда как Клеопатра оставалась прежде всего женщиной и именно как женщина, как искусительница и охотница за сердцами самых сильных мужчин представляла главную угрозу в глазах всемогущего Рима.
Создание исторического мифа
Клеопатра жила в эпоху, когда виртуозность манипулирования сознанием общества достигалась путем молниеносного распространения слухов, непрерывной работы авторитетных агентов влияния, астрологов и предсказателей, авторов книг и религии. Причем последнее было наиболее действенным средством. Живые деятельные люди и мифические образы богов в значительной степени формировали и корректировали общественное мнение, навязывали образы и делали легендами частью биографий.
Клеопатра хорошо усвоила это с раннего детства, используя все возможные элементы воздействия на психику окружающих – от пестрой одежды и величественной манеры держать себя до виртуозного использования всякого, кто мог умело содействовать театрализованному представлению длиной в жизнь. Египетская царица беззастенчиво присвоила себе титул богини Исиды, появляясь на публичных мероприятиях непременно в одежде священной особы и совершая мистические культы этой богини. Что, конечно же, психологически воздействовало на народ, распространяя волны восторженной и благоговейной легенды. Во время первой встречи с Антонием было столько фарса и столько декораций, что мифов о ее таланте создавать из любого события помпезное представление хватило на целую эпоху – вплоть до обезумевшего от власти Нерона. По мнению Хьюз-Хэллет, декоративность визитов и перемещений лидеров государств имела еще одну важную сторону: продемонстрировать экономическую мощь государства через показное изобилие. Может быть и так, но тем не менее театрализация сопровождала всю жизнь царицы и, по всей видимости, была одной из форм самовыражения, проявления внутренней демонстративности натуры и женской силы. Например, появившись в Афинах во время подготовки к войне с Октавианом (где уже действовала негативная пропаганда Октавиана и Ливии), Клеопатра таки сумела приобрести популярность, мастерски используя свои актерские способности, яркие костюмы, а также немалые денежные средства. Царица так хорошо играла роль богини Исиды, так ловко демонстрировала знаменитому городу щедрость, что на фоне вводившего новые налоги Октавиана добилась не только комплиментов, но и беспрецедентного поклонения в виде установления в Акрополе статуи в одеяниях богини Исиды.
Среди методов воздействия владычицы Египта стоит отметить и якобы тайное распространение пророчеств. Базировались они на общем настроении населения Египта, заключавшемся в неприязни и даже ненависти к Риму, от которого исходила вечная угроза. Фактически Клеопатра ловко эксплуатировала в своих личных целях противостояние Востока и Запада. У историков нет достоверных данных о том, что царица как-то влияла на составление пророчеств, но она явно содействовала негласному распространению слухов о том, что прорицатели «видят» конец владычества Рима и что осуществит это тайное желание Востока женщина-правительница. Нетрудно догадаться, что такой женщиной могли видеть лишь Клеопатру. Впрочем, у этих слухов была и оборотная сторона: Октавиан потом воспользовался этими же слухами для создания в образе Клеопатры алчущего врага империи.
Подобно всем царям и правителям, для воздействия на современников Клеопатра использовала возведение храмов, статуй себе и богам, а также чеканку монеты со своим изображением. Идеология таких действий состоит в следовании целостной жизненной стратегии правителя, направленной на то, чтобы оставить после себя как можно больше материализованных свидетельств своих весомых деяний. В этом нет ничего новаторского, и такие действия содержатся в истории любого правящего лица. Но все же поражает активность Клеопатры в расширении пространства своего влияния. Пользуясь своей способностью воздействовать на Марка Антония, она добилась, чтобы ее изображение оказалось не только на монетах, обращавшихся в Египте и восточных землях империи, но и на римской монете, что при наличии признаков республики и ограничений власти консулов и триумвиров было вызовом западному обществу и, естественно, способствовало созданию исторического образа. Будучи женщиной, подругой римского полководца, Клеопатра всегда вела собственную игру, играла собственную роль, которая часто была более сильной и серьезной, чем роль самого Антония. Клеопатра слишком часто затмевала своего спутника жизни, и это в результате дало ей больше возможностей для того, чтобы быть замеченной летописцами и поэтами, чтобы «запомниться». Причем для этого Клеопатра осознанно использовала практически весь арсенал возможностей.