Фрейд еще более явно демонстрирует эту стратегию, исследуя дневники Леонардо в поисках дополнительных ключей, которые могли бы подтвердить его гипотезу. Сначала он указывает на бросающееся в глаза отсутствие эротических или сексуальных рисунков на многочисленных анатомических набросках Леонардо как на доказательство его подавления сексуальных чувств. Он упоминает неточности в изображении Леонардо мужских и женских гениталий и его рисунки с изображением полового акта, которые Леонардо называл “омерзительными”. Фрейд также указывал на эксцентрические привычки Леонардо писать обратным письмом (справа налево) и говорить о себе в своих дневниках во втором лице. Он отмечает странную привычку Леонардо постоянно записывать такие детали, как траты мелких сумм денег. Фрейд утверждает, что подобные заметки, “записанные с точностью, как будто это писал педантичный и крайне расчетливый хозяин”, встречаются у пациентов, страдающих “навязчивым неврозом”. Фрейд утверждает, что подобные навязчивые действия на самом деле являются “верхушкой айсберга” более глубоких навязчивых чувств.
“Противостоящим силам удалось настолько уменьшить проявление этих вытесненных чувств, что их интенсивность следовало бы оценить как в высшей степени незначительную; но во властном напоре, с которым пробивается это пустяковое действие, угадывается реальная, коренящаяся в бессознательном, власть порывов, от которых хотело бы отречься сознание”.
Фрейд указывает, что большинство этих заметок относится к расходам, сделанным учениками Леонардо, к которым, по интерпретации Фрейда, тот испытывал подавленные сексуальные чувства. Фрейд отмечает, что эти ученики — Чезаре да Сесто, Больтраффио, Андреа Салаино и Франческо Мельци — не добились известности как художники и с очень большим трудом смогли стать не зависимыми от своего учителя. Он заключает, что “Леонардо отбирал их за красоту, а не за талант ”.
Одна заметка, однако, является бесстрастным отчетом о расходах на похороны некоей Катерины; это имя настоящей матери Леонардо. Фрейд интерпретировал эту ссылку как замечание, относящееся к матери Леонардо, и это единственное упоминание о матери во всех дневниках Леонардо. Согласно Фрейду, это еще один ключ, который показывает глубокие и противоречивые чувства Леонардо к матери. Фрейд полагал, что именно лежали в основе формирования характера Леонардо и привели к появлению его таинственного “воспоминания”.
Далее Фрейд собирает информацию о детстве Леонардо для того, чтобы подтвердить свою гипотезу о запутанности отношений Леонардо к матери и фиксации на ее образе. Он указывает на тот факт, что Леонардо был незаконнорожденным ребенком (хотя, как указывал Фрейд, в те времена это не считалось в обществе таким позорным). Отец Леонардо, сэр Пьеро, женился на другой женщине, донне Альбиере, которая оставалась бездетной.[08] Его мать, Катерина, вероятно, крестьянская девушка, позднее вышла замуж за другого человека. Фрейд упоминает, что Леонардо жил в доме своего отца, а не в доме матери. Согласно Фрейду, мать Леонардо вообще никак не фигурировала в его жизни, если не считать возможной зашифрованной ссылки о затратах на ее похороны. Фрейд видит причину, по которой характер Леонардо сформировался именно таким образом (на основании чего Фрейд и строит свои выводы) в том, что в раннем возрасте Леонардо был отделен от матери.
Фрейд утверждает, что в раннем детстве Леонардо жил с матерью, и привязанность к нему со стороны матери была очень сильной. Фрейд интерпретирует воспоминание Леонардо о “коршуне” как указание на бессознательную эротическую привязанность, существующую между матерью и сыном. Он высказывает предположение, что по причине “бесплодия” первой жены отца Леонардо его в сравнительно юном возрасте взяли жить в дом отца — в качестве некоторой “компенсации”. С точки зрения Фрейда, это привело к разрыву типичного круга привязанности и вскармливания (между родной матерью и ребенком), а также к возникновению у Леонардо-ребенка неясности о личности его истинной “матери”.
Фрейд утверждал, что эти же самые бессознательные конфликты, возникающие по поводу матери, и лежащие в основе возникновения воспоминания о коршуне, проявляются также в картинах Леонардо. Например, согласно Фрейду, эта же тема выражена в его картине “Мадонна и Младенец со Святой Анной”. Мария изображена сидящей на коленях Св. Анны (ее матери) и протягивающей руки к младенцу Христу и придерживающей его, в то время как Св. Анна отклоняется назад. Фрейд писал:
“Детство Леонардо отличает то же, что и эту картину. У него было две матери: одна настоящая, Катерина, которой он лишился в возрасте от трех до пяти лет, и юная ласковая мачеха, жена его отца, донна Альбиера”.
С точки зрения Фрейда, именно эти тонкие, но глубокие и бессознательно выраженные эмоциональные темы придают работам Леонардо их настоящую силу, а не только их техническое или эстетическое совершенство. Например, по поводу наиболее знаменитого произведения Леонардо да Винчи, “Моны Лизы”, Фрейд пишет:
“Эта женщина [Мона Лиза], которая кажется то обольстительно улыбающейся, то застывшей, холодно и бездушно смотрящей в пространство… [являет] самое совершенное изображение антагонизма, управляющего любовной жизнью женщины, сдержанности и обольщения…” (ibid.).
Фрейд указывает на то, что Леонардо было уже под пятьдесят, когда он начал работать над портретом Моны Лизы дель Джоконды Леонардо четыре года “рисовал портрет” и все же никогда не считал его законченной работой. Вместо того, чтобы передать работу заказчику, Леонардо держал картину у себя и взял ее с собой во Францию, где провел последние годы своей жизни и где эта картина была в конце концов куплена его покровителем Франциском I для Лувра. Фрейд объяснил фиксацию Леонардо на этой картине и силу его аффекта как прямой результат его смешанных чувств по отношению к своей матери.
“…Улыбка Моны Лизы дель Джоконды пробудила в зрелом человеке воспоминание о матер… …Леонардо в образе Моны Лизы удалось воспроизвести двоякий смысл ее улыбки, обещание безграничной нежности и зловещей угрозы…”
Фрейд идет дальше, предполагая, что динамика детской ситуации Леонардо заложила основу гомосексуальных тенденций Леонардо. Фрейд утверждал:
“У всех наших гомосексуалистов в первую пору детства, позднее забываемую индивидом, существует очень сильная эротическая привязанность к особе женского пола, как правило, к матери, вызванная или поддержанная излишней нежностью самой матери, позднее подкрепленная устранением отца из жизни ребенка”.
Фрейд полагал, что вся эта динамика нашла свое отражение в символике “воспоминания о коршуне”. Интересной частью стратегии Фрейда стало то, что на разных этапах своего анализа он “переводил” различные аспекты визуального символизма воспоминания Леонардо “с его специфического языка на общепонятный”. Если эти утверждения расположить последовательно, то получится:
”Когда я был в колыбели [коршун] подлетел ко мне и открыл мне рот своим хвостом”. (“Это был момент, когда мое любящее любопытство было направлено на мать, и когда я еще думал, что у нее есть половой орган такой же, как у меня”.
“Он много раз толкал меня хвостом в губы”. (“Моя мать бессчетное число раз страстно целовала мой рот”.
“Кажется, что мне всегда суждено было испытывать глубокий интерес к коршунам” (“И в результате этих эротических отношений с моей матерью я стал гомосексуалистом”.
Более поздние отношения Леонардо с отцом были, по-видимому, хорошими, и Фрейд утверждает, что они стали такими лишь после определенного критического периода и сэр Пьеро да Винчи играл лишь “незначительную роль” в раннем детстве своего незаконного сына. Фрейд указывает на мелкие или кажущиеся тривиальными детали в дневниках Леонардо с тем, чтобы найти подтверждение своим выводам, отмечая, что “Среди записей в дневниках Леонардо находится одна, которая из-за своего важного содержания и одной крошечной формальной ошибки задерживает внимание читателя”. Эта запись гласит:
[09] Ингибирование — торможение, сдерживание. —
[10] Например, в дополнение к его интерпретации образа птицы как “грифа” в воспоминании Леонардо Фрейд несколько раз цитирует самого Леонардо, говоря о том, что “с самого начала ему было предначертано исследовать полет птиц”, указывая тем самым на его продолжительный интерес к полету как на явное доказательство подавляемых сексуальных позывов. На самом деле утверждение Леонардо звучало так: “Казалось, что мне было навсегда предначертано так глубоко интересоваться
[11] Если даже, следуя предположениям Фрейда, считать, что два хвоста изображали два фаллоса и наблюдалось “обращение пола” (принимая во внимание вывод Фрейда о том, что у Леонардо были гомосексуальные наклонности), так что женское и мужское поменялось местами, то и тогда хвосты могли изображать двух матерей, а птица — отца Леонардо.
[12] Рекуррентный — повторяющийся, рецидивный. —
[13] В самом деле, в соответствии со взглядами Фрейда, можно задаться вопросом: что, если бы Леонардо прошел курс психоанализа и осознал все, что лежало в основе его творческих способностей, — смог бы он тогда с таким необычайным мастерством нарисовать Мону Лизу?
[14] Как я надеюсь показать в следующей главе о Леонардо, НЛП “не подводит нас”, когда дело доходит до определения ключевых когнитивных элементов, лежащих в основе “художественного дарования и способностей”. С помощью методов и фильтров НЛП мы можем определить некоторые из недостающих связей, которые Фрейд определил как необходимые, для того чтобы объяснить “природу работы художника” и “художественную технику”. Как мы увидим далее, НЛП предоставляет нам инструменты, позволяющие анализировать записи и работы Леонардо таким образом, чтобы мы могли выделить некоторые существенные элементы мыслительных процессов, лежащих в основе его научных и художественных достижений. Эти элементы затем могут быть организованы и использованы таким образом, чтобы научить человека думать и даже рисовать так, как это делал Леонардо, не зависимо от “случайных обстоятельств” личной и сексуальной истории этого человека.
[15] Интересно отметить, что сам Микеланджело, по-видимому, использовал вторую позицию при создании своих скульптур; он утверждал, что его техника заключалась в том, чтобы выпустить или “освободить” статую, уже заключенную в каменной глыбе. Подобное предположение подразумевает, что обычно Микеланджело как бы помещал себя внутрь глыбы мрамора и ощущал то, что уже находилось внутри камня и лишь ждало своего выражения. Затем, вместо того, чтобы ваять что-то “в камне”, он убирал куски мрамора, покрывающие заключенную внутри камня форму.
[16] Высказывалось предположение, что план возведения гробницы послужил толчком к протестантской Реформации, поскольку взносы, которые Папа требовал от церквей европейских стран на строительство гробницы были столь велики, что заставили Мартина Лютера высказать возражения и в конце концов восстать против такой расточительности.
[17] Интересно, что, в отличие от анализа личности Леонардо, Фрейд ничего не говорит о возможном влиянии семьи или сексуальности на Микеланджело. Например, Фрейд не упоминает ни о смерти матери Микеланджело, когда ему было шесть лет (что, по-видимому, послужило причиной его погружения в мир воображения и искусства), ни о его физической слабости (в противоположность той силе, которую он воплотил в образе Моисея), ни о его братьях (Микеланджело был вторым из пяти одаренных братьев, получивших классическое образование), ни о дурном характере его отца (который считал искусство низменной профессией, не достойной его семьи), ни о его отношениях с могущественным покровителем Лоренцо Медичи (которого Микеланджело считал своим “вторым отцом”). Скорее всего, это произошло потому, что анализ статуи не должен был стать “психобиографией” Микеланджело и, кроме того, характер Моисея интересовал Фрейда гораздо больше, чем характер художника.
В этом отношении между Моисеем и Леонардо да Винчи имеется удивительная параллель, которая (хотя Фрейд о ней и не упоминал) несомненно существовала в его бессознательном. Когда Моисей был еще младенцем, мать пустила его по Нилу в тростниковой корзинке (чтобы спасти от жестокости фараона, приказавшего истребить всех еврейских младенцев мужского пола). Ребенка нашла дочь фараона, которая, сама того не зная, взяла родную мать Моисея ему в кормилицы, пока тот не вырос и не стал жить с дочерью фараона как ее собственный сын. Таким образом (как и у Леонардо) у Моисея было “две матери” в период наиболее активного формирования его личности в самом раннем детстве.
[18] Интересно, что Фрейд также пропагандировал использование некоторых номинализаций. Термины “эго” и “ид” являются классическими примерами номинализаций; это процессы, о которых говорится таким образом, как если бы они были живыми существами. В высказывании “мое эго подавляет мое ид” два процесса представляются как два объекта. Когда мы говорим: “Ваше сопротивление мешает вашему выздоровлению”, при этом возникает ощущение, что “сопротивление” — это существо или предмет.
[19] Другим мощным методом, способствующим “ассоциативной коррекции” использования языка, является стратегия
[20] Рассказ Фрейда о том, как он пришел к своей теории сопротивления, открывает еще одну интересную сторону его стратегий. В своем “Автобиографическом исследовании” Фрейд рассказывает, как он обнаружил, что “было необходимо преодолеть нечто такое внутри пациента, что боролось с терапевтом”. Он почувствовал, что “затраты сил врача были очевидной мерой сопротивления со стороны пациента. Оставалось лишь перевести в слова то, что я сам уже наблюдал, и мне открылась теория подавления”. Во-первых, стратегия Фрейда по применению своего собственного субъективного ощущения усилия (“затраты сил”) в качестве “меры” чего-то находящегося внутри пациента, является довольно необычным для врача. Большинство “научных” наблюдателей стремится отделять свой собственный опыт от наблюдений в попытке добиться “объективности”. Фрейд использовал собственный субъективный опыт в качестве ключевого элемента своих “наблюдений”. Замечание Фрейда, что “оставалось лишь перевести в слова то, что я сам уже наблюдал”, вероятно, выражает самую суть его гения. Большинство из нас не считает, что так легко “перевести в слова” наши чувства и наблюдения, не говоря уже о том, чтобы найти слова, которые могли бы составить основу теорий. Как раз присущая Фрейду легкость движения между наблюдением и языком помогла ему стать значительной фигурой в истории. Движение между опытом и словами также послужило основой терапии Фрейда.
[21] Стратегия Фрейда поиска обстоятельств возникновения симптома и цели, которой он служит, является метастратегией практически любой современной психотерапии. Я написал несколько книг и работ, куда включил ряд идей и принципов Фрейда, применяемых в процессе личностного изменения (см.
[22] Наблюдения и модель Фрейда удивительно хорошо совпадают с современными исследованиями мозга, которые указывают на то, что лимбическая система — это структура, соединяющая низшие функции мозга с процессами высокого уровня в коре; она связана с эмоциональными и автономными функциями, а также играет важную роль в формировании воспоминаний. Глубинные бессознательные “аффективные” процессы являются функцией лимбической системы. Сознательное осознавание, озарение (инсайт) и понимание представляют собой функцию высших участков коры головного мозга, таки, как ассоциативные области зрительных и слуховых участков коры. Если судить с позиции нейролога, получается, что Фрейд указывает, на следующее обстоятельство: некоторый опыт может быть сохранен и запомнен в низших участках мозга (лимбическая система), не достигнув высших ассоциативных участков. Эти воспоминания будут продолжать нести в себе сильное эмоциональное и физическое воздействие постольку, поскольку они неспособны достичь обширных нейронных сетей в ассоциативных участках, в которых могли бы подвергнуться “естественной коррекции” решения проблем путем связи с другими мыслями, ощущениями и способностями более высокого уровня.
[23] Этот процесс во многом сходен с понятием сублимации у Фрейда, когда одно выражение в поведении инстинкта или импульса заменяется другим. Успех сублимации зависит от степени, до которой новое поведение отвечает цели первоначального поведения.
[24] “Перенос” (трансфер) отношений может происходить точно так же, как импринтируются новые и незнакомые объекты, если они присутствуют в такой же точно ситуации, где животное первоначально импринтировало другие объекты.
[25] Я видел, как люди интернализировали и удерживали физические симптомы других значимых личностей, в качестве способа сохранения привязанности. Например, я работал с людьми, которые удерживали свою связь с отцом или матерью через аллергию, избыточный вес или даже через развитие раковой опухоли — точно так же, как это было у их родителей. Хотя здесь, конечно, могут играть роль и генетические черты, я видел, как такие симптомы исчезали или переходили в ремиссию, когда человек получал новые возможности выбора для поддержания привязанности к значимому другому.
[26] То, что Фрейд называл “Эго” или “Я”, является нашей сознательной моделью “себя”. То, что он называл “Ид” или “Оно”, содержит в основном наши представления и модели (часто бессознательные) всего остального, включая и то, что не воспринимается нами как часть самих себя.
[27] Сходная стратегия использовалась Стивеном Спилбергом в фильме “Челюсти”, который начинается с того, что зритель помещается в позицию “акулы-убийцы”; это состояние заякоривается простой, но необычной фоновой музыкой. Позже Спилберг создает драматическое напряжение, снова сдвигая перспективу к позиции акулы (когда та готовится кого-либо разорвать) или включая фоновую музыку.
[28] Важно не забывать, что убеждения Фрейда по поводу гипноза относились к гипнозу, практиковавшемуся в его время, а не к “Эриксоновскому” методу, используемому сейчас многими гипнотерапевтами.
[29] Экстернализировать — вывести во вне что-либо, отделить от себя. —
[30] С точки зрения метамодели, эта последовательность утверждений описывает все большее количество удаленных деталей в отношении переживания страха, и при этом степень генерализации и искажения уменьшается, что приводит к увеличению метаосознания некоторых психических процессов, отвечающих за реакцию страха.
[31] Например, карта Советского Союза, “составленная” нациями Запада, представляла Советский Союз как коммунистического агрессора, настроенного против “свободного мира” и пытавшегося разрушить “наш жизненный уклад”; эта карта очень много говорила о роли и миссии западных держав. Сегодня не только карта Советского Союза уже не представляет СССР, уже не существует и территории, которую эта карта представляет.
[32] Идеационность — способность к формированию и восприятию идей, представлений. —
[33] Ингибировать — тормозить, подавлять, препятствовать. —
[34] Антитетический — прямо противоположный. —
[35] Конечно, эта модель рассказывает нам намного больше о психической структуре самого Фрейда, чем о психической структуре человека вообще. Например, во всех своих работах Фрейд редко упоминает о роли зрительных образов в работе как “Эго”, так и “Ид”. Он приравнивает бессознательные процессы к чувствам и “аффектам”, а сознательные — к словам и речи. Однако, основной способ мышления у некоторых людей более связан со зрительными образами. С точки зрения НЛП, структура, описанная Фрейдом, отражает точку зрения человека, чьей первичной репрезентативной стратегией является стратегия вербальная и до некоторой степени кинестетическая. (Коллега Фрейда, Карл Юнг, например, придавал зрению и зрительным образам намного большее значение, чем это делал Фрейд.)
[36] Эта новая перспектива ведет как к пониманию, так и к возникновению юмористических оттенков. Существует, например, такая старая поговорка: “В этом мире или плывешь, или тонешь… или нет”. Или: “В этом мире два типа людей: одни делят всех людей в мире на два типа, а другие — нет”.
[37] Интересно отметить, что интерпретация Фрейдом статуи Моисея включает в себя все три позиции восприятия. Ноги и руки Моисея несут отпечаток “будущего действия”, кисти и предплечья прижаты, как если бы он “подавлял” желание двигаться; голова и глаза более “отделены от ситуации”, — третья позиция, состоящая в осознании собственной миссии и видения, которое выходит за пределы непосредственного момента.
[38] Использование тела как средства пространственного разделения “частей” применялось разными терапевтами уже после Фрейда. Ими были, например, Джозеф Морено, Фриц Перлз и Вирджиния Сатир.
[39] Правило Гебба может даже лежать в основе базовой стратегии НЛП для установления раппорта, которая включает в себя “отзеркаливание” поведенческих и познавательных паттернов другого человека.
[40] Аттрактор — объект, место, точка, притягивающая к себе другие объекты; создает вокруг себя группы объектов. —
[41] Итерация — повторение. — Прим. научного редактора).
[42] Сходные техники, такие, как техника emdr для работы с посттравматическим стрессом, по сути, включает в себя прерывание паттернов, которые в большой степени устойчивы, потому что заблокированы, задавлены или заморожены. Техника EMDR, например, включает в себя просьбу быстро двигать глазами туда-сюда, одновременно думая о пугающем или травмирующем событии. Движение глаз “перетряхивает” или дестабилизирует репрезентацию. Поскольку пациенту доступны иные ресурсы, постольку эта дестабилизация ведет к “ассоциативной коррекции” без дальнейшего вмешательства со стороны фасилитатора (консультанта).
[43] Применение во время психотического эпизода такой техники, как EMDR (просьба быстро двигать глазами), скорее всего, приведет к осложнению проблемы и к неэкологичному результату.
[44] Хотя репрезентативные стратегии Фрейда и Леонардо отличались, в этой единственной области их мнения совпадали. Фрейд писал: “В вопросах науки остается правдой, что только опыт, и никогда авторитет без опыта, выносит окончательное решение за или против”.
[45] Интересно отметить, что в недавнем исследовании живописи, проводившимся с привлечением компьютерного анализа, утверждалось, что черты Моны Лизы сверхъестественным образом похожи на черты самого Леонардо в молодые годы и что это на самом деле своего рода автопортрет. Очень интересная гипотеза, если принять во внимание утверждение Леонардо, что художник имеет склонность выбирать
[46] Говорят, что Тесла фактически придумал, как генерировать электроэнергию из магнитного поля Земли (создав таким образом бесплатный и безграничный источник электроэнергии). Однако, продемонстрировав свою работу, он отказался раскрыть секрет и унес его с собой в могилу.