Я надеялся разнюхать. Да еще избежать очередной ночи в доме родителей (я жил там, пока не готова оплаченная «МиЛ» квартира). В общем, я решил переспать с Карлой.
2
Тварь
Машина сцапала меня острыми алюминиевыми челюстями и вот-вот прикончит.
Как же это меня угораздило? Основная Сеть вышла онлайн первой, я потому в нее и записался. Хотел перейти в другую, едва найдется подходящая. Но, не успев нажать на сайте кнопку «Согласен», заподозрил, что совершаю ошибку.
Я указал, чтобы дивиденды поступали электронными деньгами, которыми только в сети и расплачиваться. С каждого доллара, потраченного на межгород, я получал десятицентовый кредит. Если пообещать, что будешь пользоваться только «АТиТ», дивиденды возрастают до четвертака. С авиаперелетами то же самое. Пока я летаю одной «Америкэн Эйрлайнз», на каждую милю мне капают две. Та же петрушка с «Э-Трейд», «Найки» и «Кока-Колой». Поначалу несложно, моя «Виза»[67] так запрограммирована, чтобы не платить за «Пепси» или «Рибок». Не ошибешься, даже если очень хочется.
Когда открылись вторая и третья сети, программа стимулирования стала чуть навязчивее. Мои приятели из Куинза в основном предпочли Народную Сеть, Алек и коллеги из «МиЛ» – Группу Люкс, а родичи вообще решили не подписываться. Сети росли, боролись за конкурентные преимущества и начали препятствовать смешению.
Не проблема заказать колу, когда приятели пьют «Снэпл», или слетать на похороны на «Америкэн Эйрлайнз» и потом встретиться с семьей, которая летела «Юнайтед»[68]. Но едва к сетям прицепили политические партии, частные школы и поликлиники[69], потребительское пространство обернулось зоной военного конфликта. До того дошло, что запрещалось смотреть кино вражеской студии или – еще хуже – поступать на работу в неподключенную к сети компанию. Телефонные звонки клиентам конкурирующих сетей стоили втрое дороже.
Когда я наконец решил сменить сеть, было уже слишком поздно. По договору, в первые десять лет я мог выйти из сети, лишь вернув все полученные дивиденды – наличкой. Я заработал и потратил более 50 тысяч долларов в дивидендах, так что это был не вариант.
К счастью, возник черный рынок – там продавались липовые идентификаторы для неавторизованных сделок. Я мог ходить с родичами на мероприятия, не связанные с Основной Сетью, а с друзьями – в незарегистрированные клубы. Так делали все, и придраться к таким нарушениям практически невозможно.
Почуяв, какие деньги утекают в незаконные транзакции, сети пошли во всеамериканскую атаку. Министерство торговли и прочие структуры, которым вроде полагалось принимать меры, съежились до сувениров из прошлого, и потому сети сами диктовали правила. Вычисленных и пойманных нарушителей лишали всех привилегий и отправляли на принудительные работы в какую-нибудь подключенную компанию.
Движение сопротивления росло и ширилось, но и простимулированная мощь комитетов бдительности тоже. Любому, кто успешно стукнул на соседа, выдавали десять тысяч долларов кредита. Нарушать мудрено, однако возможно: мелкие лавки по-прежнему с радостью вели несетевой бизнес – его можно было не оформлять. Не то чтобы налоги душили, просто многие разорялись – не выдерживали обязательных комиссий с продаж сетевой продукции.
Я приучил себя использовать идентификаторы только в крайних случаях, но сейчас, решил я, – просто край света. Карла сказала, у нее аллергия на презервативы из латекса[70], требовались органические резинки, а их выпускала компания из Народной Сети. Кроме того, я в этом самом погребке уже покупал без осложнений какие-то мелочи. Проще спереть три штуки в упаковке, чем воспользоваться липовым идентификатором, но неохота воровать. Про это есть настоящий закон. В Библии, через один после «не убий».
Для начала я осмотрелся. Старушка читала журналы, а Джуд присматривался к диетической коле. Все чисто. Я вытащил наличку и поддельный идентификатор. Кто знал, что меня выдаст лучший друг?
Видимо, Джуд тайком щелкнул по кнопке тревоги на пейджере, послав сигнал в ближайшую машину полиции Основной Сети. На входе в магазин уже опускалась металлическая решетка, в дверном проеме замелькал луч фонарика. Ныряя под железные шипы, я оглянулся и увидел Джудово лицо. Джуд скрипел зубами и тыкал в меня пальцем – злобно, с упреком – дескать, как ты мог?
«Как я мог? – думал я, мчась по холодным узким улицам. – Как он мог!» Но оплакивать предательство не было времени. Полицейская машина приближалась. Я сунул руку в карман – выкинуть бумажник с транспондером для «Визы», но не успел. Машина выстрелила «кошкой» и намертво прихлопнула транспондер, попутно вцепившись мне в пах.
Провод змеей обвил мне бедра и медленно потащил меня к распахнутым челюстям машины, к сотням пластмассовых языков-щупалец внутри. На каждом – свой логотип, все разом прицепились мне к паху и давай сосать. Жизнь из меня высасывали. Я знал: когда машина закончит, я уже и человеком-то не буду. Я орал от боли, но звука не получалось. Щупальца сосали, вливая мне вместо крови какую-то белую жижу. В паху чудовищно напряглось, против моей воли стало расти, и наконец из штанов вырвалась пугающая эрекция.
Тут-то я и понял, что это был сон – и осознал, чья голова скачет у меня между ног. Карла. Я, видимо, отрубился, едва кончив. Теперь она сосала меня, надеясь до утра проскакать еще раз.
Шмаль.[71] Мы ведь шмаль курили, так? В этом дело, не иначе.
– Ммм, – простонала Карла. Прилежная, порнофильмы смотрит. – Мммм, – повторила она тоном ниже. Заглянула мне в глаза и облизнулась.
Я откинул голову – дабы скрыть ужас и симулировать страсть. Не успел я и глазом моргнуть, Карла уже меня оседлала – не открывая глаз, утонув в своем мире.
Вот и славно. Я остался в своем. По кусочкам собирал вечер, который вот так закончился. Считал бокалы между первой встречей с Карлой и второй, у гардероба, когда ее рука скользнула мне в карман, гладя вставший член[72].
Как она туда попала? Собранные визитки подсчитывала, что ли?
Мы чуть-чуть потрепались, слегка пофлиртовали, затем разделились – обработать побольше народу. Я опять наткнулся на Джуда, осушил, видимо, еще два джина с тоником, познакомился с чередой точка-комеров. Каждый выдумал новый способ максимизировать РИ, минимизировать риск, расширить сектор рынка или сузить конкурентную среду.
Потом Алек пытался мне что-то сказать. Мы забились в угол, бизнес-шабаш достиг крещендо. Алек бубнил про школу и как он чуть не утонул, но у него заплетался язык. А зал уже слегка вертелся. Потом стал вертеться чуть быстрее.
В разговорах я различал лишь отдельные слова. Сетевые факторы. Навязчивость. Серверный зал. Купленные опционы. Покупка опционов. Тут-то все и началось. У противоположной стены я увидел Тая – губы шевелятся со скоростью миля в минуту, без сомнения, «конфиденциально» выбалтывает про систему метаинкубаторов. А напротив него Карла – возбужденно читает помощнику записи с «Палма». Оба пускают слюни и хлопают друг друга по спинам.
Буйная орава пижонов слилась в единый многоголовый организм. Я различал его отражение наверху, в кусках майлара. Мы – будто стадо, всей толпой куда-то несемся. Между мощными глухими басами, что грохотали вокруг, каждая гигантская пасть вопила свое. Казалось, женщины визжат, а мужчины улюлюкают.
Алек посмотрел на меня. Встревожился или еще не досказал про колледж? Не поймешь. Плевать. Выбраться бы. Вернулась Карла – все равно удачнее повода не найти. Она примостилась ко мне по обыкновению этак уклончиво, мол, как хочешь, так и понимай, и я решил послушаться. Как хочу, так и понять.
Наклонившись, я чересчур слюняво поцеловал ее в губы. (Если что, скажу потом, что был пьян, – вот чем прекрасно опьянение.) И предприняв этот смелый шаг, я тут же почувствовал, что карусель вокруг замедляется. Какофония в голове смолкла, голоса уползли в свои беседы. То ли я вырубил в игре звук, то ли слишком глубоко нырнул и теперь не слышал.
67
Кредитные карты представляли собой метод влезть в долги. –
В начале XXI в. граждане обязаны были носить с собой массивные объемы информации, зашифрованные на специальных карточках. Кредитные карты использовались для оплаты товаров и услуг – предположительно после того, как обесценились наличность и драгоценные металлы. Помимо карточки для покупок гражданам приходилось иметь при себе личные идентификаторы и нечто под названием карточка «особого клиента», которая, судя по всему, давала пользователю право на небольшую скидку в обмен на его разрешение отслеживать собственные покупательские предпочтения. Кроме того, большинство людей носило маленькие металлические объекты, позволявшие им получать доступ к своим домам, офисам и транспортным средствам.
Подобная система начала устаревать в 2015 г., когда массовое имплантирование чипов позволило собрать все необходимые данные на крошечном чипе, вживленном в запястье. Люди поначалу сопротивлялись, однако в итоге их убедили сравнительно небольшие скидки на продукцию. –
68
Авиакомпания, обанкротившаяся после группового иска клиентов и служащих аэропорта, обвинивших ее в противозаконном снижении объема кислорода на борту. –
69
Прибыльные системы медицинского страхования, в рамках которой компьютеры отказывали платным клиентам в необходимых медицинских услугах. Как ни удивительно, всеобщее недовольство поликлиниками использовалось для разубеждения американцев в необходимости принятия государственной системы здравоохранения. –
70
Метод контроля рождаемости – по сути, резиновая перчатка для пениса, которая также предотвращала распространение заболеваний. Первоначально делалась из овечьих кишок, однако к середине XX в. большинство презервативов стали резиновыми, а резину, в свою очередь, сменили синтетические полимеры и латекс. Как нетрудно догадаться, презервативы существенно снижали чувствительность, и многим носителям приходилось опускаться до медикаментозных инъекций с тем, чтобы поддерживать приемлемую для коитуса эрекцию. –
71
Обозначение марихуаны, в те времена запрещенной. Непоследовательность существовавших в описываемый период антинаркотических законов (алкоголь и табак были разрешены) еще ждет своего толкователя. –
Примечание к примечанию – Табак: Также известен как «курево». Его культивация трансформировала экономику и общество американского континента. Курение высушенных табачных листьев приводило к наркотической зависимости и миллионам смертей, что любопытным образом лишь добавляло табаку привлекательности. (См. Роберт Кляйн, «Сигареты великолепны», ок. 1990-х гг.). После легализации марихуаны в начале 2000-х гг. выращивание табака было свернуто в течение десятилетия.
Современные ученые восстановили это давно вымершее растение на основе проб, взятых из запечатанной пачки «Ньюпортс» (марка сигарет, дополненных химикатами, компенсирующими в целом ядовитый вкус и запах), вырастили его в соответствии с нормами того периода и проверили воздействие на медицинских роботах-симуляторах. Роботов и контрольную группу социально разделили, и в то время как система самозащиты заставляла контрольную группу возводить физические барьеры между собой и отвратительными табачными роботами, роботы продолжали окуривать свои микросхемы дымом горящих листьев, который, очевидно, сильнее любых запрограммированных стремлений к слиянию с социумом, защиты от ядов или отвращения к неприятным запахам. Сегодня табак можно наблюдать во Всемирном музее смертельных ошибок, станция Б6. –
72
Вопреки напрашивающимся выводам, пенисы в те времена еще не были съемными. Вставший член рассказчика находится не в кармане, но в стандартном положении рядом с карманом. Сегодня, естественно, человек, явившийся на профессиональное сборище с подсоединенным пенисом, считается крайне дурно воспитанным. –