Как только мы вплыли в бухту, ситуация на воде изменилась. Волнение практически прекратилось, «Клевер» пошел непривычно гладко и ровно. Здесь спокойно и красиво. Мой взгляд все еще приковывал оставленный справа высокий мыс, дерзко вдававшийся в море: он тут явно доминировал, остальные горки над бухтой низкие, лесистые.
Примерно в километре напротив бухты, спрятавшись в ветровой тени большого брата, лежал еще один остров, шестой по счету, гораздо меньше главного в архипелаге, но не такой маленький, как одинокие скалы в океане. Там виднелся длинный песчаный пляж, пальмы, выгнутые ветром, а по бокам стояли крутые скалы, отвесно уходящие в море. Младший братик. Итого пока в архипелаге обнаружены два острова из шести, пригодные для жилья.
Мерно рокотал на малых оборотах двигатель мотобота, «Клевер» почти дрейфовал в безмолвии первозданной тишины. Неожиданно справа из-за мыса донесся какой-то неземной печальный звук — даже за выступом скалы в нем можно было узнать искаженный эхом вой морских львов. Не нравится им вторжение.
— Внимание! Гаруда на скале! — громко доложила Ленни.
Черт! Я не стал поднимать бинокля, сразу сдернув с плеча винтовку, вжал приклад «маузера» в плечо и приложился к оптическому прицелу. Есть. Одинокая птица-легенда сидела на самой вершине огромной скалы южного мыса, зловеще повернув голову в сторону плывущего внизу судна.
— Девушки, быстро в рубку! И собаку уберите. Костя…
Я оглянулся в поисках Лунева. Ух ты, и заметить не успел, как он оказался возле «максима». Подбежав к нему, я торопливо схватил вторую гарнитуру СПУ.
— Ули, стоп! Смотрим! Сомов, готовность!
Оба пулемета уставились на вершину скалы, взяв на мушку черную птицу.
— Почему птичий базар на нее не реагирует, а? — задумчиво молвил Костя, чуть опустив ствол. — По идее все остальные птички должны были забиться в самый дальний угол острова, в колючие кусты, в грунт по маковку…
— И котики эти, — прошелестел в наушнике голос Гоблина. — Или на воде гаруда не может их брать?
— Не котики, морские львы, — машинально поправил я.
— На воде, может, и не может, — скаламбурил Костя, — а на скалах? Там целый прайд греется сардельками. Гаруде такого унести — лишь размяться.
— Черт его знает, странно как-то это… Этот хищник на весь архипелаг дрожь наведет.
«Клевер» остановился.
— Командир, решение! — потребовал Гоб.
Вместо ответа я опустил ствол и взял в руки висевший на шее бинокль. Что за загадка, что за симбиоз? Быть такого не может. А остальные напарницы-сотоварки где прячутся? Впрочем, они же улететь должны были, зима на носу! И вряд ли конечным пунктом могут быть эти острова: нечего им тут делать, после первой атаки уже не прокормишься, все попрячутся да разлетятся. Их жаркие страны ждут… Со слонятками в саванне. Словно поняв наконец-то суть нашего интереса, страшная хищная птица чуть поднялась на ногах, дернулась и неохотно взмахнула правым крылом. Одним! Второе крыло гаруды лишь чуть встрепенулось, но полноценного взмаха не получилось.
— Федя, она битая! — первым догадался Костя, самым бесцеремонным образом отодвигая меня в сторону коленом: мешаю повороту башни.
— Здесь подстрелили, нет? — предположил Мишка.
— Если бы здесь били, то добрали бы, — не согласился я.
— Точно, сидит как в тире. Необстрелянный.
— Так, значит, Птиц просто не смог лететь дальше! — голосом Маурера громко сообщили динамики внешней связи.
— Точно! — Костя легонько хлопнул себя по лбу. — Крыло Птиц повредил! И присел на острове. А стая дальше на юг пошла. Брошенный он, прокозлили дружки.
Сталкеры почему-то сразу решили, что это самец.
— Помрет он здесь, — соглашаясь с этим, заметил я. И опустил бинокль.
С невысоких холмов слетел легкий ветерок, сквозь разрывы в облаках мы увидели диск вечернего солнца, окруженный ореолом, синий океан вокруг покрылся рябью, светило подсветило барашки маленьких волн.