После той драки она откровенно потешалась над своими обидчиками из оперативного отдела — у ней ведь всё заживет за пару дней, а у кого-то должна ещё срастись рука, у кого-то зажить исцарапанное лицо, а кому-то отлеживаться с ушибленной спиной и вообще морально отходить от того, что одна женщина смогла с профессиональных знанием дела побить троих бойцов.
Это стало последней каплей, и полковник отправился к сэру Майлзу:
— Я прошу выслать её отсюда к чёртовой матери, уж простите за эмоции.
Сэр Майлз в последние дни пребывал в вялом расположении духа, чему виной была ломота в суставах и депрессивная стадия болезни.
— На нижний ярус? — только и спросил он.
— У нас нет таких полномочий, — поспешил заверить его полковник, ибо знал, в таком редком состоянии сэр Майлз чаще всего готов согласиться со всеми предложениями подчиненных. — Формально, ради крови она никого не убивала. По моим наблюдениям она не тот человек, кто бы решился на убийство по сугубо личным мотивам. Северная Ирландия не в счёт, её мотивы там были, так сказать, патриотические.
— Патриотические?
— С точки зрения ирландцев, разумеется. Я предлагаю выслать Гольдхаген из Фортвудса хотя бы на некоторое время. Доктор Вильерс взял от Гольдхаген всё что мог. Пока она ему не нужна.
— Ему ведь нужна её сестра, — напомнил он, — для сравнения.
— Может Лили Метц не найдут еще лет пятьдесят. Вы готовы терпеть Гольдхаген здесь столько времени?
Сэра Майлза мучило больное колено и терпеть еще какой-либо раздражитель в виде Гольдхаген, он не мог, хотя бы в этот момент. А Сэр Майлз был человеком настроения, которое очень часто менялось.
— У меня есть вариант, — продолжал полковник, — передать её на поруки другому альвару. В последнее время он живет в Европе, изредка выезжает в Штаты по работе. Я думаю, он согласится взять на себя ответственность за неё.
— И увезти на другой конец света?
— Вряд ли. Он не из тех, кто ищет проблем с Фортвудсом. Они только помешают его работе, а работу он ценит больше всего.
— Отдать Гольдхаген ему? — ещё раз уточнил сэр Майлз.
— На перевоспитание, — подтвердил полковник, чувствуя, что он вот-вот согласится. — То, что он не даст ей влезть в очередную парамилитаристскую авантюру, я гарантирую. Для подстраховки я отряжу человека, чтобы присматривал за ними обоими.
— Он старый альвар?
— Не старее меня, но Гольдхаген моложе его раза в три.
— Пойдёт.
Получив таким образом согласие на временное освобождение Фортвудса от Гольдхаген, полковник поспешил связаться с Сарвашем. Минуя серию международных номеров и переадресаций, полковник вышел на Сарваша и настоятельно попросил его приехать в Фортвудс, благо тот находился в Лондоне. В глубине души полковнику было жалко банкира, зная, какое счастье он себе выбрал. Но с другой стороны Сарваш не мог не знать, во что ввязывается и что собой представляет Гольдхаген. А если чудесным образом не знал, то узнает в ближайшее время, но подальше от Фортвудса.
Под вечер, подкараулив Гольдхаген перед отправкой под замок в свою палату, полковник попытался хоть как-то морально подготовить её к ближайшим переменам в жизни.
— Опять приставала к новому поварёнку? — не то чтобы строго спросил он.
— Ну, есть немножко, — беззаботно улыбнулась она. — А что, нельзя? Я же его не покусаю. Так только, слегка надкушу, если не убежит.
— Тебе явно не хватает мужчины, — заключил полковник.
— На кой чёрт он мне нужен? — тут же ответила Гольдхаген.
Полковник даже удивился такому жизненному настрою.
— Тогда зачем ты постоянно пристаешь то к одному, то к другому?
— Чтоб были в тонусе и не думали, что в Фортвудсе жить безопасно, и кровопийца по их душу не придет. Я смотрю у вас тут много таких непуганых служащих, как будто они не в штабе кровопийцеборцов живут, а на курорте.
— Ложное ощущение безопасности, — кивнул полковник. — Но ты не переживай, с твоим приездом оно начало резко пропадать.
Так и не поняв, что ожидать от завтрашней встречи Гольдхаген и Сарваша, полковник принялся ждать утра.