— Придурок, долбанный, — только и сказала сквозь зубы Гольдхаген.
— Что происходит, господин полковник? — поинтересовался Сарваш по-венгерски.
— Этот человек из МИ-6, он не даст Гольдхаген так просто уехать.
А Темпл тем временем успел их настигнуть и остановить.
— Полковник, объясните, что вы делаете? — запыхавшись, требовательно произнёс он.
— Отдаю Гольдхаген на поруки, если вы не видите.
— Вы слишком поспешили. Обстоятельства изменились и требуют пересмотреть все ранние договоренности.
Тут Гольдхаген развернулась и зверем уставилась на главу международников:
— Темпл, ты совсем оборзел? Тебе же сказали, я расшифрую — иди ты на хрен со своими обстоятельствами. Я уже вдоволь поишачила на вашей кухне. У меня амнистия, понял?
— За ваши преступления помилование не предусмотрено, — свысока заметил он.
— Нет, он точно не понял, — побормотала Гольдхаген и двинулась к Темплу.
Полковник едва успел перехватить её руку, явно намеревавшуюся вцепиться Темплу в галстук и если не придушить его, то хотя бы оттаскать по лужайке.
Намечающуюся потасовку прервал женский вскрик — это Лили Метц бежала к ним, лихорадочно повторяя: «Саша, Саша». Что это значит, полковник, так и не понял, но когда Лили подбежала и цепкими объятиями обвила Гольдхаген, она продолжала причитать на каком-то малопонятном, но явно славянском языке, только с жутчайшим акцентом. Гольдхаген стояла как вкопанная, не спеша ответить сестре объятиями на объятия. Она просто стола, опустив руки, не в силах пошевелиться, с выражением растерянности и испуга на лице.
— Может, не будем мешать воссоединению семьи? — с довольным видом произнес Ричард Темпл. — Полковник, идемте к сэру Майлзу, позовем доктора Вильерса и обсудим изменившуюся обстановку?
Делать было нечего. Полковник сказал Сарвашу:
— Присмотрите за обеими, — и пошёл вслед за Темплом.
Разговор выдался не самым приятным. Как он и ожидал, сэр Майлз переменил своё благосклонное решение, как только Темпл сказал, что Лили Метц в Фортвудсе. Добродушный, но ни в чём кроме медицины не понимающий доктор Вильерс сказал, что ему по зарез надо увидеться с новой альварессой, побеседовать, взять пробы у неё, у сестры, всё сравнить и перепроверить, а ещё лучше, привести из Северного Лондона Мери и продолжить исследования с ней.
Когда полковник покинул особняк, перед ним стояли только двое — Сарваш и Лили, правда, заплаканная и явно находящаяся на грани истерики.
— Где Гольдхаген? — тут же спросил он.
Ответил Сарваш:
— Она сказала, что скоро обед, а у неё ещё не рублена кабанятина. Чем она у вас здесь занимается?
— Тем и занимается.
— Однако…
Когда на улицу вышел доктор Вильерс, он тут же приблизился к Лили. Он смотрел на неё как завороженный, неизвестно чем больше покоренный, одновременно невинной и соблазнительной красотой миниатюрной альварессы или же заманчивой перспективой расшифровать её геном. Когда он увёл Лили в сторону нового корпуса, полковник с Сарвашем остались наедине, и он спросил:
— Гольдхаген что, и сестре успела нахамить?
Тот пожал плечами:
— Я не силен в русском языке, но судя по интонации, Александра встрече была и не рада, и не обозлена. Она почти ничего не сказала. Просто захотела уйти. Думаю, Александра не была готова к воссоединению с сестрой.
Полковник только устало пробормотал:
— И какой только чёрт принес Лили сюда.
Сарваш усмехнулся:
— Она сказала, что монахиня Манола Мурсиа посоветовала ей приехать.
Полковник заинтересованно посмотрел на Сарваша:
— А она-то здесь причём?
— Лили говорит, что на днях встретила Манолу в Риме и та пожаловалась ей, что Александра чем-то досадила её брату, и Фортвудс этим интересуется. Забавно, а ведь всего несколько дней назад я видел Манолу лично. Интересно, что Александра успела такого сделать отцу Матео?
— Чуть не довела до тюрьмы.
Сарваш даже не стал изображать удивление, только понимающе кивнул.
— Как же всё не вовремя-то, — с досадой произнёс полковник, — ещё бы два часа и всё бы получилось.
— Увы, — подтвердил Сарваш. — Так что мне теперь делать? Сколько ещё ждать окончательного ответа от Фортвудса?
Полковник долго думал, что ответить:
— Я не знаю, правда. Может его не будет вовсе.
— Конечно, будет, — уверенно произнёс Сарваш. — Главное, вы сообщите мне, когда наступит нужный момент. С вашим начальством я смогу договориться.
Каким образом он собирается договариваться, полковник не стал уточнять, глупо спрашивать такое у банкира. Спросил он о другом: