— Тогда, — в отчаянии выдохнув, произнесла Лили, — тогда пусть мои деньги пойдут в уплату свободы моей сестры.
Сарваш тут же по-немецки прошептал ей:
— Лили, не стоит приносить таких жертв.
— Героизм тут ни к чему, — поддержал его полковник.
— Но я не могу обречь её на это, — отмахивалась Лили.
— А себя на безвестность? Вы хоть представляете, на что собираетесь согласиться?
— Мне всё равно. Саша заслуживает свободу больше меня. Она и так столько всего пережила.
— Лили, — настаивал полковник, — одумайтесь, вы же не знаете, что такое ледяное кладбище Гипогеи. Там нет жизни. Никакой — ни смертной, ни вечной. Только бесконечное забытье.
— Пускай, — качала она головой, — пускай.
В разговор вступил Сарваш. Не обращая внимания на Лили, он произнёс:
— Я думаю, в уплате второй половины нет особой проблемы.
— Да? — со скепсисом протянул Темпл. — Вы в этом так уверены?
— Разумеется. Оставшуюся сумму я внесу из своих личных фондов.
Лили онемела и застыла на месте после такого заявления. Темпл же был откровенно недоволен:
— Нет таких денег, чтобы купить свободу террористки, — нервно произнёс он.
— Однако ваш шеф уже назвал цену, — ухмыльнулся Сарваш и обратился к сэру Майлзу. — В чём желаете получить выкуп за Александру Гольдхаген?
— Что значит «в чём»?
— Фунты, ценные бумаги американских и европейских компаний, а так же золото.
— Золото? — заинтересовался он.
— Да, слитки золота высшей пробы, чистейший металл. Соглашайтесь, сэр Майлз, неизвестно, когда ваши гипогеянцы дойдут до своих чертогов, сколько будут добывать обещанные вам камни и какого качества они будут, когда их принесут вам. Я же готов передать вашим финансистам обе оговоренные суммы сегодня же, в Лондоне. — В глазах сэра Майлза уже загорался алчный огонек, и Сарваш не мог этого не заметить и потому добавил. — Смею заметить, что алмаз требует грамотной огранки, чтобы стать бриллиантом и возрасти в цене. Умелых мастеров во все времена было немного. Кто знает, сколько алмазов они загубят впустую на шлифовальном станке, и какие убытки в итоге вы понесёте. С золотом же убытков быть не может. С акциями компаний ваши брокеры могут распорядиться как им угодно, но смею заметить, что предлагаемый вам портфель весьма доходен.
Сарваш смог нажать на самую больную точку для Фортвудса — игру на бирже, которой был привержен сэр Майлз и от которой периодически страдал бюджет Фортвудса. После обещания портфеля ценных бумаг, Темпл уже ничего не мог поделать — сэр Майлз целиком ухватился за идею продать Гольдхаген Сарвашу — потому что это очень выгодно.
— Тогда зовите юристов, — улыбнулся Сарваш, — подпишем все бумаги. Надеюсь, мы сможем оформить сделку, как оплату услуг Фортвудса по бессрочной охране сестер Метц от посягательств гипогеянцев, которые наверняка ещё не раз повторятся?
— С чего вдруг нам брать на себя такие обязательства? — хотел было возмутиться Темпл.
— Хотя бы с того, — холодно ответил Сарваш, пристально глядя на него, — что никто и никогда не посмеет сказать, что Фортвудс просто взял и ограбил двух альваресс. — и он снова улыбнулся. — А так, вы продали два страховых полиса. Разве не это выглядит благообразно?
Его приложение было безоговорочно принято. Финальные аккорды сделки сыграли в этот же день в Сити, когда Сарваш перевёл всё обещанное на счета Фортвудса. Лили с мелочью на счету осталась в Лондоне свободным и защищенным человеком. Сарваш же поехал обратно в Фортвудс за Гольдхаген.
В это время полковник привел её в свой кабинет, где в присутствии юристов она подписала тот самый документ об уплате непомерной суммы за бессрочные охранные услуги от Фортвудс на веки вечные. Впрочем, текст договора он ей прочесть не дал, поторопив с подписью, потому что знал любовь Гольдхаген к занудству и расспросам — откуда столько денег, кто заплатил, почему. Пусть Сарваш потом сам ей всё и объясняет. Когда юристы удалились с договором, полковник произнес:
— Всё, теперь ты свободна.
— Ну, наконец, — скривилась она, — а то мне ещё к ужину готовиться.
— Ты не поняла. Ты совсем свободна. Уезжай сегодня же до наступления темноты.
— В смысле? — всё ещё не хотела понять она.
— В прямом. Пока ночью из Фортвудса не отпустят на волю двух гипогеянцев, ты уедешь отсюда первой. Скоро приедет Сарваш и заберёт тебя, — и твердо прибавил. — И чтоб я тебя больше никогда здесь не видел, поняла?
Судя по виду женщины, смысл слов доходил до неё медленно.
— С Сарвашем?
— Да?