Алистрина не мигая смотрела на Родерика. Кажется, до него не доходило, что она не какая-нибудь Мата Хари на спецзадании, для неё всё происходящее в Ольстере более чем серьёзно. То, что было вчера и двадцать четыре года назад, не забудется и не простится. Но ощипанному павлину Родерику знать это не нужно.
— Так что ты делала в Белфасте? — поинтересовался он.
— А то ты и сам не знаешь.
— Представь себе, нет, — и он картинно развел руками, — Ты же наш единственный человек в Северной Ирландии. Вот и скажи, какие такие неотложные дела у тебя появились? А они точно появились, раз не помешала им ни возможность расправы, ни даже ввод войск.
И Алистрина сказала честно:
— Просила боевой поддержки у ИРА.
Лицо Родерика просияло восхищением.
— Ты просто читаешь мои мысли.
— Может, кончишь кривляться и скажешь толком, какая у меня теперь задача.
И Родерик внял её просьбе и произнёс:
— Твоя текущая цель — вступить в ряды ИРА и закрепиться в её деррийской ячейке. А затем тебе стоит подумать, как перебраться в Белфаст, поближе к штабу.
— Не угадал, — усмехнулась она, туша сигарету. — Тамошний командующий послал меня далеко и надолго. У них, видите ли, другие цели — смотреть, как британские танки будут укатывать католические районы.
— Не спеши. Ты говорила только с одним человеком, а их сотни. Может один командующий считает, что не надо вмешиваться, но поверь, найдётся с десяток других, кто захочет пустить англичанам кровь.
— И где они? Может, подскажешь адресок.
— Не волнуйся, они тебя найдут. Просто жди. В Белфасте, наверняка твой разговор с командующим дошёл до нужных ушей.
— И сколько, интересно ждать?
— Не больше, чем полгода. Возможно до декабря.
— Какая точность, — съязвила Алистрина.
— Кстати, ты мне тоже не нравишься, — тут же вставил Родерик.
— К взаимному удовольствию, — парировала она, скривив губы.
Вот так прошла её первая встреча с новым куратором. В Богсайд Алистрина возвращалась не в самом лучшем расположении духа. Нет больше Джейсона, и не будет никогда. Вместо него, внимательного и элегантного, ей подсунули подделку в виде Родерика. Её просто развели как дурочку — вначале дали красивого послушного мальчика, чтоб можно было наиграться, как хочешь — вот такая приманка для глупой старой девочки, которая дала задурить себе голову и стала агентом не понятно какой разведки, для войны не понятно в какой армии. Сказка кончилась ещё год назад, а иллюзии на продолжение окончательно развеялись только теперь.
Но самое тревожное, что Родерик её не обманул. В Дерри Алистрину нашли единомышленники из воинственного крыла ИРА. Она с радостью согласилась помочь им с транспортировкой, доставкой и хранением оружия — уж это она умела. Шеймасу Алистрина ничего не сказала — ему не надо нервничать, он простой активист, борец за гражданские права. Вот пусть и борется на маршах при помощи слова.
— Британское правительство, — как говорили её новые знакомые-соратники, — не имеет никаких прав в Ольстере, никогда не имело и не может иметь. Их правительство — это узурпатор.
— Оккупанты, — вторила Алистрина и думала одновременно и о Германии. — А ещё колонисты. Сколько веков они выжимали из нас все соки. Мы же для них такая же колония как когда-то Индия. Только Индия уже получила независимость.
— Вот, именно — подхватывали другие, — мы ничем не хуже их и имеем право утвердить свою власть на родине наших предков и объединиться с Ирландской республикой в единое целое, как это было испокон веков.
— А протестанты?
— А что протестанты? Они такие же ирландцы, как и мы, только обманутые англичанами. Это нам католикам не может быть нормальной жизни в Британии. А протестанты могут спокойно жить в объединенной Ирландии. Вспомните поэта Йейтса. Никто не воспевал Ирландию так, как он, ни до, ни после. А ведь он был протестантом, сенатором в республике, и никто его не ущемлял. Это англичане придумали разделять и властвовать, а во времена Йейтса никого не смущало, что он и протестант и поборник независимости Ирландии в одном лице.
— Так это было лет пятьдесят назад. А сейчас у нас апартеид, даже стену скоро построят, чтоб мы им глаза не мозолили.
В декабре ИРА раскололась на две организации — официальную, которая посчитала применение оружия крайней мерой, исключительно для самообороны, и временную, где Алистрина и её единомышленники прекрасно понимали, что британская армия окопалась в городах Ольстера и война уже началась.
Первое серьёзное сражение случилось лишь через полгода, после традиционного парада Оранжистов в Белфасте. Снова протестанты кичились своими победами трёхсотлетней давности над ирландцами. Но шел 1970 год, и Ольстер был не тем, что год назад. В этот день оранжисты вознамерились поджечь церковь Святого Матфея, а вместе с ней и весь католический квартал.