- Зная о вашем неравнодушии к Османской Турции, даже не знаю, что лучше сказать.
- Скажите, что у вас есть очень много денег, и вы готовы уплатить их за Гольдхаген.
- Как много?
- Чтобы перебить цену гипогеянцев, которую они предложили в необработанных алмазах.
Заручившись обещанием Сарваша как можно скорее приехать в Фортвудс, полковник связался с Парсоном и дал команду ехать с Лили Метц в Хитроу.
Сарваш прибыл в Фортвудс одновременно с Лили - Темпл оказался не так прост и установил наблюдение за Метц и охраняющим её оперативником - их перехватили на выезде из соседнего городка и тут же заставили ехать в Фортвудс. Вывести из-под удара хотя бы одну из сестёр у полковника не вышло.
- Что случилось? - недоумевала Лили, - почему нам сказали ехать сюда?
- Сколько вы смогли скопить на своих банковских счетах? - тут же спросил её полковник.
- Не знаю, - в растерянности ответила женщина.
- Зато я знаю, - улыбаясь, ответил Сарваш. - я ведь ваш банкир, Лили, не удивляйтесь. Считайте, что здесь и сейчас я буду представлять ваши интересы.
Полковник пояснил:
- Нужны действительно большие деньги.
- За Сашу?
Полковник расстроенно вздохнул:
- Заплатите хотя бы за свою свободу. И это не будет залогом.
Сэр Майлз был крайне недоволен, что три альвара отвлекают его от насущных проблем и требуют частной встречи. Ричард Темпл был настолько взволнован развитием событий, что пришёл на встречу с Сарвашем и Лили Метц лично.
- Не понимаю, чего вы хотите? - раздраженно вопрошал он, посматривая на банкира.
- Заключить сделку, разумеется, - невозмутимо отвечал Сарваш. - До нас дошли сведения, что Фортвудс затеял обмен с Гипогеей живых людей на драгоценные камни. Я не буду касаться моральной стороны вопроса, это выходит за рамки моей компетенции. Я просто хочу узнать, сколько вы хотите получить за перекупку сделки? О какой сумме вы договорились с Гипогеей? - не успел Темпл открыть рот, как Сарваш произнёс. - Мы добавим к этой сумме двенадцать процентов.
- Двадцать. - тут же отреагировал сэр Майлз.
- Вы хотите со мной поторговаться? - скептически вздернув бровью, спросил Сарваш.
- Да, чёрт побери, если собрались забрать из Фортвудса эту ирландскую нацистку, то платите больше, платите двадцать процентов.
- Двенадцать.
- Восемнадцать, - дрогнул сэр Майлз.
- Двенадцать.
- Пятнадцать.
- Двенадцать.
- Тринадцать.
- Хорошо, мы предлагаем вам тринадцать процентов. - улыбнулся Сарваш. - Так каково было предложение гипогеянской стороны?
Когда Темпл озвучил сумму, Лили пораженно ахнула.
- Но у меня никогда в жизни не было столько, - прошептала она по-немецки.
- Что, госпожа Метц, - подал голос Темпл, - у вас проблемы?
Игнорируя знаки Сарваша молчать и предоставить действовать ему, Лили ответила.
- У меня есть только половина.
Темпл удивился, он явно не ожидал, что хоть кто-то может выложить такую сумму живыми деньгами:
- Простите за любопытство, но откуда у вас столько?
- От двух покойных мужей, - бесхитростно призналась она, - наследство.
- Вот и прекрасно, - потер руки сэр Майлз, - платите эту половину за себя и можете быть свободны.
Темпл тут же напрягся, понимая, что одну сестру ему гипогеянцам не продать, а сэр Майлз явно воодушевился перспективой поживиться из ничего да ещё с тринадцатью процентами доплаты.
- А как же моя сестра? - захлопав ресницами, спросила женщина.
- А ваша сестра, - произнес Темп, - отправится туда, где уже бывала - в Гипогею.
- Но как же?.. - окончательно растерялась Лили.
- Ну что же вы так удивляетесь? - продолжал Темпл, - она, если верить рассказанной ею биографии, тоже похоронила двух мужей, но вряд ли ей что-то оставил биолог и пустынный кочевник. А на убийствах людей она вряд ли много заработала.
- О, Темпл, - не удержался от реплики полковник, - а вы, оказывается, знаете расценки на рынке криминальных услуг.
- Я просто знаю, что денег у Гольдхаген нет, - резко произнёс Темпл.
- Тогда, - в отчаянии выдохнув, произнесла Лили, - тогда пусть мои деньги пойдут в уплату свободы моей сестры.
Сарваш тут же по-немецки прошептал ей:
- Лили, не стоит приносить таких жертв.
- Героизм тут ни к чему, - поддержал его полковник.
- Но я не могу обречь её на это, - отмахивалась Лили.
- А себя на безвестность? Вы хоть представляете, на что собираетесь согласиться?
- Мне всё равно. Саша заслуживает свободу больше меня. Она и так столько всего пережила.