- Лили, - настаивал полковник, - одумайтесь, вы же не знаете, что такое ледяное кладбище Гипогеи. Там нет жизни. Никакой - ни смертной, ни вечной. Только бесконечное забытье.
- Пускай, - качала она головой, - пускай.
В разговор вступил Сарваш. Не обращая внимания на Лили, он произнёс:
- Я думаю, в уплате второй половины нет особой проблемы.
- Да? - со скепсисом протянул Темпл. - Вы в этом так уверены?
- Разумеется. Оставшуюся сумму я внесу из своих личных фондов.
Лили онемела и застыла на месте после такого заявления. Темпл же был откровенно недоволен:
- Нет таких денег, чтобы купить свободу террористки, - нервно произнёс он.
- Однако ваш шеф уже назвал цену, - ухмыльнулся Сарваш и обратился к сэру Майлзу. - В чём желаете получить выкуп за Александру Гольдхаген?
- Что значит "в чём"?
- Фунты, ценные бумаги американских и европейских компаний, а так же золото.
- Золото? - заинтересовался он.
- Да, слитки золота высшей пробы, чистейший металл. Соглашайтесь, сэр Майлз, неизвестно, когда ваши гипогеянцы дойдут до своих чертогов, сколько будут добывать обещанные вам камни и какого качества они будут, когда их принесут вам. Я же готов передать вашим финансистам обе оговоренные суммы сегодня же, в Лондоне. - В глазах сэра Майлза уже загорался алчный огонек, и Сарваш не мог этого не заметить и потому добавил. - Смею заметить, что алмаз требует грамотной огранки, чтобы стать бриллиантом и возрасти в цене. Умелых мастеров во все времена было немного. Кто знает, сколько алмазов они загубят впустую на шлифовальном станке, и какие убытки в итоге вы понесёте. С золотом же убытков быть не может. С акциями компаний ваши брокеры могут распорядиться как им угодно, но смею заметить, что предлагаемый вам портфель весьма доходен.
Сарваш смог нажать на самую больную точку для Фортвудса - игру на бирже, которой был привержен сэр Майлз и от которой периодически страдал бюджет Фортвудса. После обещания портфеля ценных бумаг, Темпл уже ничего не мог поделать - сэр Майлз целиком ухватился за идею продать Гольдхаген Сарвашу - потому что это очень выгодно.
- Тогда зовите юристов, - улыбнулся Сарваш, - подпишем все бумаги. Надеюсь, мы сможем оформить сделку, как оплату услуг Фортвудса по бессрочной охране сестер Метц от посягательств гипогеянцев, которые наверняка ещё не раз повторятся?
- С чего вдруг нам брать на себя такие обязательства? - хотел было возмутиться Темпл.
- Хотя бы с того, - холодно ответил Сарваш, пристально глядя на него, - что никто и никогда не посмеет сказать, что Фортвудс просто взял и ограбил двух альваресс. - и он снова улыбнулся. - А так, вы продали два страховых полиса. Разве не это выглядит благообразно?
Его приложение было безоговорочно принято. Финальные аккорды сделки сыграли в этот же день в Сити, когда Сарваш перевёл всё обещанное на счета Фортвудса. Лили с мелочью на счету осталась в Лондоне свободным и защищенным человеком. Сарваш же поехал обратно в Фортвудс за Гольдхаген.
В это время полковник привел её в свой кабинет, где в присутствии юристов она подписала тот самый документ об уплате непомерной суммы за бессрочные охранные услуги от Фортвудс на веки вечные. Впрочем, текст договора он ей прочесть не дал, поторопив с подписью, потому что знал любовь Гольдхаген к занудству и расспросам - откуда столько денег, кто заплатил, почему. Пусть Сарваш потом сам ей всё и объясняет. Когда юристы удалились с договором, полковник произнес:
- Всё, теперь ты свободна.
- Ну, наконец, - скривилась она, - а то мне ещё к ужину готовиться.
- Ты не поняла. Ты совсем свободна. Уезжай сегодня же до наступления темноты.
- В смысле? - всё ещё не хотела понять она.
- В прямом. Пока ночью из Фортвудса не отпустят на волю двух гипогеянцев, ты уедешь отсюда первой. Скоро приедет Сарваш и заберёт тебя, - и твердо прибавил. - И чтоб я тебя больше никогда здесь не видел, поняла?
Судя по виду женщины, смысл слов доходил до неё медленно.
- С Сарвашем?
- Да?
- Уехать?
- Да.
- Сегодня?
- Сейчас.
- Чёрт, а я ведь ко всем вам уже успела привыкнуть.
- Даже не думай, - предупредил её полковник. - К Сарвашу теперь привыкай.
Собрав малочисленные пожитки, Гольдхаген вышла из своей комнатушки. Пока полковник выводил её и здания нового корпуса, она чуть ли не с тоской оглядывала все вокруг, будто навеки покидает родной дом.
- Хватит ломать комедию, - предупредил он её уже на улице, - я тебя и так насквозь вижу.