После этих мыслей я отмёл и божественное «проявление» ночной гостьи.
Пока думал, девочка согрела ступни и села по-другому, поджав ноги под себя. Всё это время она делала вид, что рассматривает свой венок. Крутила его в руках с не очень довольным видом, словно он ей чем-то не нравился. Внезапно её лицо озарилось улыбкой, и она достала из цветочного венка показавшуюся ей лишней веточку кустарника. Повертела свою находку в руках и бросила в костёр. Внезапный приступ паранойи заставил меня замереть и затаить дыхание. В этот момент я ждал чего угодно: алхимического взрыва, убивающего или парализующего яда. Но веточка упала в огонь, свалилась в угли и медленно затлела, не выделяя какого-то «неправильного дыма».
— Хочешь ягоду калки? — Немного обеспокоенным голосом спрашивает меня этот странный ребёнок и, оторвав ягодку из плетения своего венка, протягивает мне.
— Спасибо, у меня живот не болит. — С очень натянутой улыбкой отказываюсь от предложения.
— Значит показалось! — Тут же беззаботно улыбнулась девочка и бросила ягоду себе за спину. — У тебя лицо такое, словно живот крутит, — добавила она.
Ещё бы оно у меня было сейчас другим!!
Видимо, окончательно согревшись, девочка потянулась, вытягивая вперёд руки и ноги, запрокинула голову вверх и замерла так почти на полминуты, после чего сказала:
— Дождика и правда не будет, — затем опустила голову и, посмотрев на меня, договорила, — люблю дождь. — И, заметив моё выражение лица, тут же добавила, — а ты не любишь, да?
— Мокро. — Односложно ответил я и зябко дёрнул плечами.
— Ну и что! — Снова подогнув ножки и положив венок на коленки, с лёгким вызовом произнесла она. — Всё равно люблю!
— Ты же недавно мёрзла? — Спросил я, чувствуя, как страх всё меньше сковывает мой язык.
— И что⁈ — Она указала ладошкой на костёр. — Огонь согреет.
— Так если пойдёт дождь, костёр погаснет. — Возразил я.
— Не-е-е-е! — Помотала головой девочка. — Тучи серые, а не чёрные, значит дождик был бы слабым и огонь не погасил.
— Ты бы всё равно промокла.
— Пф-ф-ф-ф… — Сморщила она носик, словно принцесса, которой кто-то запрещает есть пирожные. — Моё платье быстро сохнет!
Разговариваю с ней, а внутри у меня всё буквально сводит от нелепости этой беседы. Пока она молчит, мне приходит на ум ещё одна проверка. Вынимаю из сумки кусок хлеба, который до сих пор пахнет, словно его только что достали из печи, и остатки сыра. Затем нарочито медленно достаю кинжал из-за пояса. Гостья смотрит за моими действиями очень внимательно, но в этом взгляде нет и малейшего намёка на испуг. Она вообще меня не боится, ни на йоту. Сделав два бутерброда, протягиваю один ей.
— Разделишь со мной еду? — По местным правилам морали нападать на того, с кем разделил хлеб, не самый красивый поступок.
— Давай! — Тут же ответила она и, выхватив из моей руки бутерброд, принялась его жадно уплетать.
Проверка ничего не дала. Ночная гостья даже ела, словно обычный ребенок! Крошки падают на платье, часть скатывается по гладкой ткани на землю, но некоторые кусочки хлеба всё же остаются в складках. Подобную детализацию, что называется «в реальном времени», с помощью Магии Иллюзии способны поддержать от силы два-три мастера на всём Айне. И каждому из них совершенно точно есть чем заняться, помимо прогулок по ночному Лихолесью, доводя случайных впечатлительных путников до грани инфаркта.
Пока девочка занята поеданием бутерброда, возвращаюсь к своим мыслям, перебирая воспоминания о различных легендах и байках этого мира.
Если передо мной не маг Иллюзий и не скрывающийся бог, то… Внимательно всмотревшись в девчушку, всё же отмёл первую мысль, согласно которой надо мной таким образом издеваются квестеры. Для них подобное было бы слишком мелко как-то. Я бы даже сказал мелочно. Думай, голова, думай, я тебе потом шлем куплю!
Какие варианты остаются?
Пока выжимаю свои мозги, словно намокшую тряпку, гостья, съев две трети бутерброда, остановилась и уставилась на кинжал, который я всё ещё держал в руке.
— Дай посмотреть! — Без малейшего стеснения, она требовательно протянула вперёд свободную ладошку.
— Кинжал? — Даже немного опешил я от такой непосредственности и переспросил на всякий случай.
— Ага! — кивнула она и, отложив еду, протянула мне венок, — а я тебе дам посмотреть, что сделала! Красивое!