Надо отдать пареньку должное. Он терпел почти полчаса, но всё же сдался. Видимо, его учили переносить боль, но нестерпимой чесотке юноша ничего не смог противопоставить.
— Я отвечу на все вопросы! На все, только прекрати!
В поощрение я снял со стены одну из плёток и ей почесал ему предплечье.
— Как в этом всём замешан Катасах?
— Кто? — Не обманывает, явно впервые слышит это имя.
Такой ответ означает только одно, сам Шейм не более чем исполнитель.
— Не важно. Кто навёл тебя на браслет?
— Я получил приказ! И полное описание! А также мне сказали, где и когда тебя искать. Сорвали с места! Даже пришлось брать внеочередной отгул и отменять свидание!
— Подробнее.
— Нечего рассказывать! — Но взмах лёгкой ткани в моей руке развязывает ему язык. — Получил задание. Прошёл Вратами. Украл то, что сказано, и также Вратами вернулся обратно. — В его глазах мелькает понимание, и он рычит. — Это ты! Ты! Ты наложил на меня это нестерпимое проклятие!
— Нет. Ты сам виноват. Нечего было брать ту дорогую ткань.
— А-а-а-а!!! Я как к ней прикоснулся, сразу понял, что это тот самый хлопок, о котором так грезят благородные! Тот отрез стоил не меньше тридцати золотых!
— Он стоил двадцать. — Усмехаюсь я. — Но зачем ты его взял, если шёл только за браслетом?
— Жадность. — Очень жалея себя, пробормотал Феникс.
Вызвав Сродство со Светом, говорю:
— Эту чесотку не вылечат даже в главном храме Элаи. — Глаза паренька наполняются каким-то животным ужасом. — И только я один на всём Айне знаю, как облегчить твои страдания и как сделать, чтобы чесотка прошла.
Всё. Парень окончательно сломался. Он мне поверил, да я и не врал, просто недоговаривал. Убрав Знак Сродства, присаживаюсь рядом с дыбой:
— Рассказывай. С самого начала, если хочешь излечиться от проклятия.
И он заговорил. Захлебываясь, плача, жалея себя и кляня судьбу. Сбивчиво, перепрыгивая с одного на другое, но не прошло и трети часа, как вся картина стала ясна.
Во всей области Рур не осталось ни одного истинного Алтаря Сегуны. И глава гильдии воров, с центром как раз в Бордуме, решил это исправить, взяв за основу одну из древних легенд. Эта легенда гласила, что если в одном месте собрать много артефактов какого-либо бога, то в итоге образуется новый алтарь. Неистинный алтарь, но его силы будет достаточно, чтобы божество услышало обращённые к нему молитвы. По мне эта легенда — полная чушь и бред, но даже этот паренёк в неё по-настоящему верил.
Представители теневой гильдии Бордума рыскали по всему Айну, собирая артефакты Сегуны, и к этой «работе» подключили всех свободных людей. Сколько гильдия воров уже собрала артефактов, паренёк не знал, так как был простым исполнителем и занимал в братстве не самую высокую ступень. Ещё более любопытным оказалось то, что Шейм был свидетелем в сделке между Кейташи и тем купцом, который заказал у японца изготовление браслетов для дочери. А так как из-за его извращённых наклонностей пареньку всегда нужны были деньги, то он и выкрал камни у Кея, в надежде перепродать позже. На него, как на официального представителя Цеха Артефакторов, никто и не подумал, когда искали вора. Также Феникс поведал о том, что далеко не в первый раз проворачивает подобные кражи. Ведь так удобно знать, у кого хранятся те или иные ценности, а не действовать наобум и по чужой наводке.
— Где камни сейчас?
— Третий снизу и пятый справа кирпич, — парень кивнул на левую стену. — Там тайник.
— Если там ловушка, то ты, надеюсь, понимаешь, что будешь обречён вечно на эту чесотку. — Так как знак Сродства со Светом я уже давно убрал, то врать у меня получалось легко.
— А!! Да, там ловушка! Настоящий тайник на другой стене!!
Вот так-то лучше. Правда, я не доверился его словам и, прежде чем открыть тайник, проверил его всеми возможными способами.
— Сколько ты взял у Сузи? — Спросил я, разглядывая вещи, лежащие в тайнике.
— У кого?
— Под половицей в той комнате, где лежал мой рюкзак.
— Двадцать семь золотых! Или двадцать девять! Я точно не считал!!
— Хорошо. — А затем подумав, выгреб не только камни Кейташи, но и вообще все деньги из тайника. Там оказалось немногим более сорока золотых. — В качестве моральной компенсации. — Усмехнулся я, пересыпая деньги себе в кошель. — А теперь главный вопрос… Где… Мой… Браслет!
— Не знаю! Не знаю! Я отдал его! Отдал!
— Кому? — Прорычал я.