От очередного приступа меня скрутило и согнуло в три погибели.
Минуты три меня выворачивало наизнанку в безуспешных попытках очистить желудок от того, чего в нём и так не было. Тошнило желчью, как это обычно бывает при пустом желудке. Когда приступ завершился, я отчётливо понял, что копаться в “обновлённой” памяти сейчас совсем не время! Надо дать новой информации уложиться в голове, сколько бы это времени не заняло. Потому как сейчас любая моя осознанная попытка обратиться к новообретенному знанию вызывала очередной, с каждым разом куда худший приступ.
Опираясь на стену, я встал на дрожащих ногах. Рёв твари, донесшийся снизу, эту самую дрожь усилил ещё больше. Каким бы тупым монстр не был, но скинуть его со своего следа у меня не получилось.
Если бы я контролировал приступы, то легко смог бы сейчас обдурить тварь, сделав несколько кругов по этажам. Оставить её позади и спокойно, обходя ловушки, спуститься вниз и выполнить задачу. Беда в том, что если меня опять скрутит в неподходящий момент, то я могу подставиться. И при подобном стечении обстоятельств от твари уже будет не уйти.
Единственное, что меня спасало от монстра, это то, что я сейчас двигаюсь не вниз, а вверх, не приближаясь, а наоборот удаляясь от цели. Неужели своими неосторожными действиями я отрезал себе пути к выходу? Скрежет когтей по бетону подсказал, что монстр опять меня почти нагнал и находится не более чем этажом ниже.
“В прошлый раз” бывшему мне удалось отсидеться в маленькой кладовке. “Я” сидел тихо, незаметно, почти не дышал, и тварь прошла всего в десятке метров, даже не заметив меня. “Тогда”, воспользовавшись этим, дождавшись, пока монстр пройдёт на этаж выше, “мне” удалось завершить спуск и покинуть небоскрёб. Конечно, я могу попробовать и сейчас повторить тот трюк. Но! А если очередной приступ боли накатит, когда тварь окажется рядом. Один неосторожный всхлип, громкое дыхание, стон — и я буду мёртв.
Могу ли я так рисковать? Ответом мне послужил новый приступ, из-за которого я прикусил губу, не рассчитав при этом силы. Словно в замедленной съёмке я смотрел, как капля моей крови из прокушенной губы падает на пол.
И когда эта капля упала, я рванул с места что было сил.
Всё.
Я допустил непоправимую ошибку. Теперь монстр ни за что не потеряет мой след.
Уже не обращая внимание на бесшумность движения, я бежал как можно выше, стараясь разорвать дистанцию с чудовищем, пока была такая возможность. Когда я поднялся на три этажа выше, до меня донёсся победный вой. Торжество хищника, который взял след. Тварь нашла мою кровь. Как только вой завершился, под моими ногами раздался страшный грохот. На меня с потолка посыпалась штукатурка. Монстр перестал сдерживаться и пошёл напрямую. Буквально. Игнорируя лестницу, он в считанные секунды разорвал бетон перекрытий и рванул вверх.
Те воспоминания, которые должны были дать мне беспрецедентную фору, обеспечив невероятный отрыв из-за знания будущего… Именно они, похоже, меня и похоронят. А точнее, их побочный эффект в виде приступов накрывающей с головой боли.
На крышу небоскрёба я выбежал буквально на пару минут раньше твари. Розовый туман навис надо мной всего в десятке метров, и один взгляд на него заставлял моё тело съёживаться от сюрреалистического экзистенциального ужаса.
Ещё вчера, да что вчера, ещё час назад я бы никогда не поставил свою жизнь на когда-то слышанный рассказ. Тем более, если слышал этот рассказ не я нынешний, а “я прошлый” или «будущий», тут с какой стороны посмотреть! Но выбора у меня не было. Если хочу выжить... Мне надо убить тварь. Иначе мне никак не завершить испытание.
А невыполнение задачи равно стиранию.
И, всем естеством ощущая нависший надо мной туман, я совершенно точно не хотел быть стёртым. Уж лучше пусть съедят, чем погибнуть так, в этом тумане! Не знаю почему, но это сейчас мне казалось непререкаемой истиной.
Подбежав к пожарному щиту, я локтем разбил тонкое стекло. Лопата, ведро с песком и даже пожарный топор меня не интересовали. Этот топор, попав между глаз монстра, не заставит того и моргнуть, не говоря о причинении каких-либо существенных повреждений. Меня интересовало другое. Дрожащими руками я схватился за пожарный шланг и начал его судорожно разматывать. Едва успел обвязать себя шлангом вокруг пояса, как буквально в десятке метров от меня бетон крыши покрылся трещинами и тут же следом словно взорвался от мощнейшего удара снизу. Острые, длинные, отдающие обсидиановым отблеском когти показались на поверхности. Пара секунд — и почти вся тварь уже выбралась на крышу.