— Для слуг Света постыдно что-то скрывать и прятать в Тенях, — пафосно произнесла настоятельница, искренности которой я в данный момент не поверил ни на йоту. — Но ради сохранения равновесия и благополучия вверенного мне Храма я вынуждена прибегнуть к не самым светлым методам. — На её губах промелькнула немного горькая улыбка.
Затем женщина в белом кивнула на входные ворота, которые можно было разглядеть через балконные двери.
— Впрочем, это мой грех, и я ни в коем случае не взваливаю его на вас.
Наверно, я всё же циничен и услышал в них несколько иное, а именно: «грех это или нет решать Антаресу».
— Но как только увидела Знак Неба у вашей груди, то сразу поняла, что вы здесь оказались совсем не случайно, а ведомые волей Его.
То есть «Да мне тебя сама судьба послала!».
— Как вы и сказали, сестра Гертруда, мой Путь освещён Небом.
Отнекиваться я буду позже, а пока надо понять, во что меня хотят втянуть. Снова повернувшись, дама в белом посмотрела на меня добрым-добрым, почти материнским взглядом.
— Брат Рэйвен, я не попрошу у вас многого. Зная природную скромность и немногословность отмеченных расположением Неба, — так, уже и к лести перешли, что-то, как мне кажется, рановато… — Единственное, что я у вас попрошу, это не молчать о том, чему вы стали сегодня свидетелем. Нет, упаси небо, не надо ничего придумывать и преувеличивать! — Замахала она руками в притворном негодовании. — Правда и только правда, без прикрас. Но и без преуменьшений. Этим вы меня очень обяжете, брат Рэйвен. И значительно сократите тот Путь Теней, который мне предстоит пройти.
Что же, картинка складывается. Не случайно наставник привёл своего непутёвого ученика к Храму именно сегодня, когда он закрыт для посторонних. Да и празднество в честь принятия сана одним из послушников явно подгадано настоятельницей в аккурат к дню совершеннолетия нерадивого наследника. Видимо, я стал свидетелем первого шага по дискредитации этого мальчишки. А возможно, впрочем, шага далеко не первого, так как крестьянское мнение уже давно кто-то заблаговременно сформировал, и не думаю, что эти слухи появились просто так и зародились сами. Хотя, со слухами именно так часто и бывает, так что тут я, возможно, додумываю то, чего нет.
Вообще это общение выглядит словно винегрет из неподходящих друг другу продуктов. Вместо того чтобы использовать меня втёмную, и вложить мне в голову нужные мысли, настоятельница говорит со мной настолько прямо, будто знает меня всю жизнь. Но так покажется только тому, кто не знаком со Светом в своей душе. Она из-за своей веры банально не может использовать меня без моего на то ведома, потому как это может уронить тень на Свет моей души. Ей же неведомо, что эта Тень там прекрасно живёт и даже уже почти «побраталась» со столь почитаемым настоятельницей Светом. Да и в святом же писании самого Антареса есть слова, что Тень невозможна без Света. Из-за подобных противоречий этот разговор так странен с точки зрения любого землянина. Но для сестры Гертруды всё сказанное как раз нормально, и она даже чувствует себя немного виноватой, что втягивает меня во всю эту историю. При этом у меня нет сомнений, что не будь у меня Сродства со Светом, на меня бы даже не посмотрели, разве что для того, чтобы вытереть об меня свои белоснежные сапожки.
— Просто не молчите, не скрывайте эту историю, поделитесь ей. — Продолжает тихим голосом говорить настоятельница.
В моей многострадальной головушке что-то щёлкнуло. Не зря же она не сводит глаз с моего Цехового Знака, а значит прекрасно понимает значение выгравированного на нём свитка Ишида. А одно дело, когда историю о непочтении будущего наследника барона Рейутера к святым местам будут рассказывать крестьяне, и совсем другое, когда ту же историю расскажет шериф Книги. Эффект будет различаться, как щелчок петарды отличается от взрыва авиационной бомбы. И теперь понятно, почему настоятельница так в меня вцепилась. Я и правда могу многократно облегчить её положение, возможно настолько, что никакой иной дискредитации для малолетнего зазнайки не потребуется. Особенно если мои слова услышит какой-нибудь бард, а они любят на основе подобных случаев придумывать обидные песенки и стихи, которые мгновенно подхватывает людская молва. Причём, если люди узнают о случившимся от меня, от шерифа Книги, то сам старый барон и настоятельница Храма Рассветного Блика вообще окажутся словно не при делах. Вот и получается, что моё появление сестра Гертруда трактовала не иначе как милость Неба.