Стратегия одиночки. Книга седьмая
Глава 1
Магия поразительна. Многие восхищаются красочными огненными стенами, бьющими прямо с ладоней молниями или градом ледяных стрел, пущенных опытной рукой воина-лучника Драгоценного витка. Не спорю, боевые заклятия и правда красивы. Но меня в волшебстве всегда поражало иное. А именно, насколько с его помощью обычные вещи становятся проще и легче.
Вот, как например, сейчас. Только что примеренная кольчуга, немного давящая в плечах, но при этом широкая в талии, за каких-то пять минут и несколько прикосновений молодого мастера кузнечных дел теперь сидит на мне практически идеально. Никогда не устану поражаться подобной «простоте».
— Ом Рэйвен, — отступив на шаг и оглядев меня с головы до ног, произнёс довольно юный по местным меркам кузнец, которому на вскидку не было и двадцати лет, — разведите руки в стороны. Хорошо. Теперь поднимите вверх. Коснитесь пальцами пола. Нигде не тянет?
— Нормально. — После того, как ещё пару раз крутанул корпусом, ответил я. — Сколько с меня?
— Как и договаривались, — потупился, словно стесняясь озвучить цену ещё раз, молодой мастер, — четырнадцать золотых за всё.
«За всё» — это за стальную кольчугу двойного плетения и стандартный по местным меркам поддоспешник. Поддоспешник, который на фоне моего прошлого гамбезона ощущался, словно какой-то тонкий свитер, а не дополнительная защита. Но мой гамбезон остался у Кейташи из-за того, что японец хотел сделать что-то на него похожее. Причём земной кузнец собирался доработать защиту с учётом проекта моего будущего доспеха. И ему нужен был образец, который можно принять за основу. Так что мне пришлось, помимо брони, покупать и стандартный вариант поддоспешника. Не носить же кольчугу на голое тело. Это, как минимум, неудобно, и даже через плотные рубахи кольца бывает болезненно защемляют кожу. А на изготовление нового гамбезона по индивидуальному заказу у меня нет времени. К тому же, максимум через две недели всё, сегодня купленное, будет заменено на то, что изготовит Кейташи. Конечно, можно было вообще не тратиться на защитное вооружение и подождать, пока японец сделает обещанное. Но то, с каким постоянством я влипаю в различные неприятности, заставило меня не жадничать и раскошелиться пусть не на самую лучшую, но достаточно надёжную и качественную защиту.
Торговую лавку этого молодого мастера мне посоветовал Кейташи. По словам японца, стоящий напротив меня молодой человек пока не заработал себе весомое имя и торговал практически в ноль, чтобы привлечь клиентов. При этом его товары по качеству ничуть не уступали тем, которые выставлялись у куда более именитых мастеров. А так как подобная рекомендация прозвучала из уст будущего бога Труда, то, когда встал вопрос о покупке брони, я думал недолго и сразу направился по указанному адресу. И не прогадал. То, за что в любой другой лавке отдал бы минимум два десятка золотых, здесь обошлось почти на треть дешевле, при вполне сравнимом качестве.
Рассчитавшись с кузнецом, накинул поверх новой кольчуги котту и уже собрался уходить, как заметил на прилавке небольшой отрез тонкой ткани нежно-лазурного цвета.
— Это же хрустальный хлопок? — Спросил я, указывая на отрез.
— Верно. — Немного растерянно ответил молодой мастер, не очень понимая мой интерес.
— Вам эту ткань специально привезли, или вы купили её в Бордуме?
— Купил в городе. — Ещё больше потупился юный кузнец. — В лавке госпожи Толкораны, что находится на главном торговом ряду. У этой лавки ещё вывеска необычная в виде аиста, плетущего гнездо.
Услышав этот ответ, ещё раз проверил, как сидят обновки в виде нового гамбезона и кольчуги, после чего вежливо попрощался и покинул лавку бронника. Выйдя на улицу, не удержался и широко улыбнулся. Причём улыбка была настолько недобрая, что пробегающий мимо мальчишка, увидев выражение моего лица, побелел, словно мел, и поспешил юркнуть в ближайшую подворотню.
Надо же, хрустальный хлопок и в такой глуши! Не то чтобы я был поклонником этого материала, из которого любит делать себе нижнее белье или вычурные рубахи и платья аристократия Пятиградья. Всё же хрустальный хлопок настолько же непрочен, как красив и приятен на ощупь. Работать с ним берутся только лучшие мастера, да и то, даже у них эта ткань часто рвётся во время работы. При этом стоит данный редкий и капризный материал, как по мне, неоправданно дорого. Особенно если учесть, с какой скоростью вещи, сшитые из него, приходят в негодность. Непрактично, зато модно. Нет, я не собирался заказывать себе новое нижнее бельё или рубаху по последней моде знати Солнечного Града. Хрустальный хлопок нужен был мне для иного…
Говорят, месть — блюдо, которое надо подавать холодным. Что же, как только увидел отрез этой редкой ткани в лавке бронника, то сразу понял, моя месть уже достаточно охлаждена.
Благодаря узнаваемой издали вывеске, нужный мне магазинчик, торгующий тканями, нашёл довольно быстро. К моему облегчению, хрустальный хлопок ещё не весь распродали, и мне удалось купить последний отрез, которого должно было хватить на рубаху. Заплатил я за этот обрывок ткани на целых пять золотых больше, чем совсем недавно отдал за новую кольчугу и гамбезон! Но когда дело касается давно лелеемой мести, деньги изрядно теряют значение.
Вот понимаю, что подобная мстительность является нездоровой чертой моего характера, но ничего с собой поделать не могу. Этот да’ннанов модельер, взявший себе столь претенциозный псевдоним, по полной программе ответит за свои художества!
Следующей моей остановкой была алхимическая лавка.
— Чем могу быть полезным уважаемому ому? — Заметив брошь на котте и прочтя девиз, глубоко поклонился уже седой алхимик Стального ранга, стоило мне переступить порог его магазинчика.
— Раствор белой водянки среднюю колбу и дюжину вербных почек, замоченных в винном уксусе.
— Три серебряных и семь медных. — Выставив запрошенное на прилавок, сказал алхимик и уточнил, — Что-то ещё?
— Бадью холодной воды и место, чтобы замочить ткань.
Видимо, этот человек уже столько повидал за свою жизнь, что никакие запросы клиентов не способны были выбить его из колеи. Выслушав мои пожелания, он жестом пригласил следовать за ним. Буквально за стенкой от небольшого торгового зала расположилась алхимическая мастерская, в которую и привёл меня хозяин лавки.
Как только передо мной поставили бадью с кристально чистой, прохладной водой, я засыпал в неё вербные почки. Выждал полминуты, а затем добавил раствор белой водянки. Размешал полученную смесь деревянной мешалкой и, когда вода приобрела однородный янтарный цвет, закинул в бадью недавно купленный отрез хрустального хлопка.
Как только дорогая ткань погрузилась в раствор, и я принялся её помешивать, на до этого невозмутимом лице мастера алхимика появилось неподдельное удивление. Ещё бы! Думаю, далеко не каждый день к нему приходит клиент, который на его глазах «выкидывает на ветер» почти два десятка золотых, да ещё выбрав для этого столь необычный способ.
Разумеется, пояснять свои действия я не стал. Пусть хозяин лавки считает меня сумасшедшим, это не важно. Дождавшись, когда цвет материала сравнялся с оттенком раствора, я вытащил отрез и попросил алхимика высушить ткань воздушной магией. После чего завернул уже сухой отрез, приобретший оттенок светлого янтаря, в свёрток и рассчитался. Прежде чем покинуть лавку, остановился в дверях и, так как мне этот алхимик не сделал ничего дурного, на всякий случай сказал:
— Совет: не повторяйте того, что увидели.
— Я не любопытен. Да и по правде не настолько богат, чтобы ставить опыты на хрустальном хлопке. — Пожал плечами седой мастер, причём сказал это так, что я ему поверил.
Обменявшись натянутыми улыбками с алхимиком, попрощался и покинул лавку.
То, что со стороны, наверное, выглядело, словно экстравагантное безумие богатого проходчика, на самом деле, разумеется, таковым не являлось. Как только увидел отрез хрустального хлопка у бронника на прилавке, в моей голове словно что-то щёлкнуло, и всплыла одна история из «воспоминаний будущего». Её поведал мне землянин, которого все звали не иначе как Шляпник за то, что он всё время носил какие-то шляпы, причём старался менять головные уборы практически ежедневно. Не знаю, какой фетиш или безумие стояли за этой привычкой, да и не важно это было, так как этот Шляпник оказался очень талантливым алхимиком. И вот однажды он озадачился проблемой низкой прочности хрустального хлопка. Причём, в отличие от местных мастеров, в итоге добился своего. К тому же подобрал очень простой и дешёвый алхимический состав. Да-да, тот самый раствор белой водянки и вербные почки в винном уксусе. Замоченная в этом составе ткань хрустального хлопка меняла цвет с лазурного на янтарный, но становилась многократно прочнее, при сохранении всех тактильных качеств, за которые её и ценили богатые люди. Озолотиться на этом открытии Шляпнику помешал один нюанс…