- Точно так.
- И ты думаешь, - сказал Пайкрофт (тщетны были бы попытки передать презрение, звучавшее в его словах), - это хоть на йоту что-нибудь изменит? Вылезай!
Констебль с готовностью повиновался.
- Видишь те поставленные торчком реи? Словом, тот вигвам. Ну жерди, деревенщина! Бегом марш за этими жердями.
Констебль припустил. Пайкрофт следом. Они достигли полного взаимопонимания. Чуть поодаль у ручья виднелся штабель переносных плетней, оставленных после мытья овец, а поперек русла были положены для перехода большие камни. Хинчклифф соорудил из них подобие мостовых опор; я приволок плетни; и, когда Паикрофт и его подручный перебросили через ручей штук двенадцать жердей, я свалил поверх всего плетни.
- Подступы к мосту выстлать плетнями, приняв в расчет болотистый характер местности, - сказал Пайкрофт, вытирая потный лоб. - Да, и еще штуки две перебросьте на ту сторону, дабы обеспечить переправу на terros fermior1. Ну а теперь, Хинч, полный пар и ходу! Если рухнет - нам конец.
1 Твердая земля (латин.).
Мы прошли по шатким мосткам и остановились ожидая. Хинчклифф дал полный пар, и авто, как эсминец, ринулся вперед. Раздался треск, мелькнул белый фонтан воды, и вот паровик уже в пятидесяти ярдах над ручьем, в наших объятиях, вернее, мы отчаянно подталкиваем его сзади к песчаной площадке, где наконец перестанут буксовать колеса. От моста осталось только несколько лихорадочно трясущихся жердей и провалившиеся в грязь плетни на подступах.
- Румпель чуть не вырвался у меня из рук, - пропыхтел Хинчклифф. Пай, тебе не кажется, что я провел автомобиль как бог?
- Лично я отродясь не видел ничего подобного, - льстиво вмешался наш пассажир. - Ну а теперь, джентльмены, если вы позволите мне вернуться в Лингхерст, вы обо мне больше ни словечка не услышите.
- Садись, - сказал Пайкрофт. - Мы только что вытолкнули автомобиль на дорогу. У нас с тобой еще все впереди.
- Шутить, конечно, можно, - сказал констебль. - Я сам не прочь немного пошутить, только и шутки имеют свои пределы.
- Мы выйдем за пределы на множество миль, если выдержит эта посудина. Скоро нам нужна будет вода.
Лицо нашего пассажира просветлело, что не ускользнуло от Пайкрофта.
- Да будет тебе известно, - произнес он доверительно, - что бы с нами ни случилось, тебя это не коснется. За исключением одного-двух дау1, нашему флоту не везет с трофеями. Поэтому мы ими не пренебрегаем.
1 Дау - в Индийском океане одномачтовое каботажное судно.
Мы наполнили бак водой в домике на опушке леса святого Леонарда и сделали попытку взобраться на хребет, по другую сторону которого находился Инстед Уик. Зная свой автомобиль, я не сомневался, что недалек тот час, когда он полностью выйдет из строя. Моей единственной заботой было увезти нашего пленника как можно дальше от обитаемых мест прежде, чем это случится.
На Крыше мира - голом плато, поросшем только молодым вереском, автомобиль закончил свою деятельность, залившись бурным потоком слез.
В радиаторе (Хинчклифф три минуты славословил и его, и его создателя) образовалась такая течь, что заделать ее даже мечтать не приходилось; прокладка сдвинулась, водяной насос заело.
Мы окинули безнадежным взглядом длинные бурые хребты, вознесшие нас над равнинной частью Сассекса. На севере туманился Лондон. На юге между крутыми, как спины китов, береговыми уступами виднелся цинково-голубой Ла-Манш. Что до населения, то на всем этом обширном пространстве нам предоставлялся выбор только между коровой и пустельгой.
- Инстед Уик - внизу. Можно скатить автомобиль по склону, - сказал я наконец.
- Тогда этот фрукт пешком доберется до станции. Правда, можно снять с него сапоги, - сказал Пайкрофт.
- Кража, - с жаром произнес наш гость, - отягчающее обстоятельство при оскорблении действием.
- Да повесить его, и делу конец, - буркнул Хинчклифф.
Но нас как-то не влекло к убийству в этот жаркий полдень.
Мы сели на вереск покурить, и вскоре снизу донесся басовитый рокот идущего в гору газолинового автомобиля. Я вначале не обратил на него внимания, как вдруг услышал рев рожка, подобного которому не раздавалось во всех прилегающих к Лондону графствах.
- Вот к нему-то я и ехал в гости! - крикнул я. - Мужайтесь! - И побежал вниз по дороге.
Это был большой черный "октопод" мощностью в двадцать четыре лошадиные силы, кузов которого открывался сзади; в нем сидели не только мой друг Киш и его шофер Сэлмон, но и мой собственный шофер, на чьем лице я впервые за все время нашего знакомства видел улыбку.
- Вы что, арестованы? В чем вас обвиняют? Я уже ехал в Лингхерст, чтобы за вас поручиться - ваш человек мне все рассказал, но возле Инстед Уика меня самого задержали! - крикнул Киш.
- За что?
- Оставил без присмотра автомобиль. Просто наглая придирка, если вспомнить, сколько непривязанных телег торчит у каждого трактира. Я препирался с полицейскими битый час, и все без толку. Они ведь всегда правы, их не переспоришь.
Засим я поведал ему нашу историю и, когда мы въехали на вершину плато, в подтверждение своих слов указал на маленькую группку, сгрудившуюся возле автомобиля.
Высокие чувства всегда немы. Киш нажал на тормоз и привлек меня к своей груди с такой силой, что я застонал. Помнится, он даже что-то потихоньку мурлыкал, как мать, истосковавшаяся по младенцу.
- Дивно! Дивно! - пробормотал он. - Жду ваших распоряжений.
- Возлагаю все на вас, - сказал я. - На шканцах вы обретете некоего мистера Пайкрофта. Сам я полностью выбываю из игры.
- Полицейского не отпускать ни в коем случае. Кто я ныне, как не орудие мести в руках всемогущего Провидения? Кстати, утром я сменил запальные свечи. Сэлмон, переправьте как-нибудь домой этот кипящий чайник. Я один тут справлюсь.
- Леггат, - сказал я своему шоферу, - помогите Сэмону доставить автомобиль к их дому.