Другим пациентом был мужчина немного старше пятидесяти лет, страдавший от нерегулярных, но частых приступов мучительных болей, которые продолжались от десяти минут до одного часа, но при этом короткие приступы становились все реже, а длинные - все чаще.
Его отличали презрительное безверие и насмешки, а также горькая обида на свою судьбу и враждебное отношение ко всем, особенно к людям медицинской профессии, которые абсолютно ничего не знают о раке.
В обоих случаях был использован одинаковый общий метод путаницы, за исключением некоторых ссылок персонального характера.
Подход был таков: "Вы знаете, и я знаю, и доктора, которых вы знаете, знают, что есть один ответ, который вы знаете, что вы не хотите знать и что я знаю, но не хочу знать, что ваша семья знает, но не хочет знать, неважно, насколько сильно вы хотите сказать "нет", вы знаете, что ваше "нет" фактически означает "да", и вам хотелось бы, чтобы это могло быть хорошим "да", и так вы знаете, что то, что вы и ваша семья знает, означает "да", однако вы хотите, чтобы это "да" могло быть "нет", и вы знаете, что все врачи знают, что то, что они знают, означает "да", однако им все же хотелось бы, чтобы это было "нет". И точно, как вы того хотите, у вас не будет боли, вы знаете, что у вас, но чего вы не знаете, нет боли, и это именно то, чего вы не знаете, что нет боли, является той вещью, которую вы можете знать. И не имеет значения, что вы знаете, отсутствие боли будет лучше, чем то, что вы знаете, и, конечно, то, что вы хотите знать - это отсутствие боли, и то, что вы собираетесь знать, - это отсутствие боли. - Все это автор говорил медленно, но отчетливо и выразительно, не обращая внимания на крики боли и на увещевания "Замолчите!". - Эстер (или кто-то другой из членов семьи) знает боль и знает отсутствие боли, и поэтому вы Хотите знать отсутствие боли и комфорт - и вы знаете комфорт и отсутствие боли, и по мере того, как комфорт увеличивается, вы узнаете, что не можете сказать "нет" облегчению и комфорту, но вы можете сказать "нет" боли и можете узнать отсутствие боли, но вы узнаете комфорт и облегчение, и это так хорошо - осознавать комфорт и облегчение и релаксацию и знать их теперь и позднее, и все дольше, по мере того, как наступает все большая релаксация, а изумление и удивление охватывают вас, когда вы начинаете узнавать свободу и комфорт, которого вы так желали, и по мере того как вы чувствуете, что он нарастает, а он нарастает, вы знаете, реально знаете, что сегодня, сегодня вечером, завтра, всю следующую неделю и весь следующий месяц, и в день шестнадцатилетия Эстер, и какое бы это время ни было, - эти чудесные ощущения, которые у вас тогда были, кажутся почти такими же четкими, как будто они были сегодня, а воспоминание о каждом хорошем событии - удивительная, восхитительная вещь".
Так можно импровизировать до бесконечности, только медленно, выразительно, напряженно, но спокойно, и тоща эта игра слов и ненавязчивая интродукция новых мыслей, старых счастливых воспоминаний, ощущений комфорта, легкости и релаксации обычно приковывают внимание пациента, приводят к тому, что взгляд его глаз фиксируется, у него развивается физическая неподвижность, вплоть до каталепсии, и появляется сильное желание понять, о чем так серьезно говорит ему автор. Потом так же осторожно и тщательно автор демонстрирует полную потерю страха, озабоченности и беспокойства относительно негативных слов, делая дополнительные полезные внушения.
Итак, продолжение внушения: "А теперь вы забыли кое-что, точно так, как мы забываем многое, хорошее и плохое, особенно плохое, потому что хорошее хорошо помнить, и вы можете вспомнить комфорт, и легкость, и релаксацию, и облегчающий сон, и теперь вы знаете, что вам нужно отсутствие боли, и это хорошо знать, что нет боли, и хорошо помнить, всегда помнить, что во всех местах: там, здесь, повсюду, - вам было легко и удобно, и теперь, когда вы знаете это, вы знаете, что боль не нужна, но вы должны знать все, что нужно знать о легкости, комфорте, релаксации, нечувствительности, отмежевании от боли, переадресовке мыслей и душевной энергии, и знать, полностью знать все, что дает вам свободу, чтобы знать свою семью и все, что она делает, и беспрепятственно наслаждаться от удовольствия быть с ними со всем комфортом и легкостью, которые возможны, пока они возможны, и именно это вы и будете делать впредь".
Обычно гипнотерапевту удается завладеть вниманием пациента уже минут через пять, но он может продолжать свои внушения в течение часа или даже больше. Кроме того, и это очень важно, нужно использовать слова, которые пациент понимает. Оба вышеназванных пациента окончили колледж.
Когда в подобных случаях обращаются к автору, он обычно начинает с того, что предварительно собирает о пациенте сведения личного характера, узнает о его интересах, образовании, отношениях с людьми, а затем набрасывает в письменной форме общую схему сеанса, учитывая порядок и частоту, с которой нужно вводить эти сведения в бесконечный поток слов, произносимых с подчеркнутой серьезностью.
Как только у пациента появляется легкое состояние транса, автор ускоряет процесс. Автор упоминает о боли, показывая пациенту, что не боится называть ее, и демонстрируя ему свою уверенность в том, что пациент утратит ее из-за того, что сам автор так легко и свободно упоминает о ней, обычно в контексте, отрицающем боль
Нужно помнить, что такие пациенты в высшей степени мотивированы, что отсутствие у них интереса, их враждебность, воинственность и безверие являются союзниками для получения конечных результатов, а автор, не колеблясь, использует то, что ему предлагает ситуация. Сердитый, воинственно настроенный человек может нанести удар, повредить себе руку и не заметить этого; человек, утративший веру, закрывает свой разум, чтобы исключить надоевшие поучения, но это исключает также и боль, а отсюда у пациента непроизвольно развивается состояние внутренней ориентации, при котором он становится очень восприимчивым к гипнозу и к любым внушениям, которые отвечают его потребностям. И тогда нужно внушить ему, что если даже боль вернется, то будет достаточно принять одну-две таблетки аспирина, чтобы снять ее. "А если возникнет реальная необходимость, то лучше всего поможет укол". Иногда бывает достаточно сделать укол стерильной водой.
Все вышесказанное показывает, что метод путаницы - это длинная, очень сложная и комплексная процедура. Ее разработка и нахождение рационального зерна для всей процедуры действительно представляет собой длительную трудную задачу, но если экспериментатор проделает ее несколько раз и научится узнавать основные процессы, возникающие при использовании метода путаницы, то сможет быстро и легко индуцировать транс при самых неблагоприятных условиях. Чтобы доказать это, автор ниже расскажет об одном произвольном экспериментальном и об одном клиническом случае.