Формой ягодка походила на маленькую пирамидку. Определенно что-то такое в корзине с угощениями лежало, правда, вкус он не мог вспомнить. Но разве там было время все распробовать?
– Ага, – кивнул юноша.
– Хорошо, теперь я первая попробую.
Зира отделила ягоду от веточки, положила на язык. Сжала губами. Брызнувший сок оказался не синим, а скорее бардовым.
– Вкусно? – полюбопытствовал Максим.
– Интересно. Пойду поищу, где они растут.
Девушка вскочила, ушла к прогалине. Вставать и идти следом Максиму было лень. Сил хватило на то, чтобы лежачее положение заменить на сидячее.
Ждать пришлось недолго. Зира вернулась воодушевленная, с перепачканными бордовым соком губами и целой пригоршней ягод.
– Они такие забавные, – сообщила. – Чем больше съешь, тем вкуснее становятся. Попробуй!
Максим отправил первую ягоду в рот. Слово «забавно» как нельзя лучше описывало ее вкус. А вот вторая оказалась вполне сносной. Третья – превосходной. Вдвоем они прикончили ягоды за минуту. Зира уставилась на свои перепачканные бардовым ладони. Прыснула.
– Физиономия у меня такая же? – спросила.
– Ага.
– Пойду-ка умоюсь.
Она подошла к озерцу, сполоснула руки, лицо. Сообщила:
– Вода теплая. Пожалуй, я вся обмоюсь. Покарауль.
Стянула руббольную форму, бросила на берегу, неторопливо зашла в воду. Максим смотрел на нее как завороженный. Любовался ее нагим телом, и в этот раз никакие варняки не мешали.
Озерце оказалось еще и мелким. Даже на середине вода не доставала Зире до пояса, ей пришлось присесть, чтобы окунуться. Максиму захотелось, чтобы она его позвала, – как тогда на острове. Нестерпимо захотелось, жаром обдало изнутри. Но девушка звать не спешила. Она отвернулась, а солнечные блики на поверхности воды прикрыли ее, не позволяя следить за движениями рук. Это походило на подглядывание, правильно было бы отвернуться, снова лечь, закрыть глаза. Но делать правильно не хотелось. Хотелось прямо противоположного. Максим разозлился на себя, на свою детскую застенчивость, нерешительность. Почему он ждет, когда девчонки проявят инициативу? Должно быть наоборот, он мужчина или кто? Это он должен настаивать, добиваться… понятно, чего. Он давно не ребенок, взрослый мужик. Вон, Мерзлый когда еще хвастал, что у него «было».
Кровь застучала в ушах от одной мысли, что сейчас может, – нет, должно! – случиться. Страшась, что решимости на долго не хватит, Максим поспешно сбросил куртку, разулся, развязал пояс. Помешкав, стянул штаны. Осторожно, отчего-то боясь всплеском выдать себя, зашел в воду.
Зира обернулась, когда он был в полуметре от нее. Да, вода не доходила здесь до пояса, и он возвышался прямо над девушкой, голый! Максим готов был провалиться не только сквозь землю, а сквозь всю Галактику от смущения. Уши, щеки, весь он от пят до макушки сделался пунцовым. Секунда, и дал бы деру куда подальше.
Секунды у него не оказалось. Зира улыбнулась, протянула руку, взяла его за ладонь, повлекла к себе мягко, но настойчиво. Выпрямилась, едва он шагнул к ней. Их тела не разделяло больше ничего. «Только бы лупоглазы не объявились!» – успел подумать Максим прежде, чем мысли улетучились из головы. Лупоглазы не объявились.
Максим понимал, что будет здорово. Но реальность превзошла все его понимания и фантазии. Случившееся между ними можно было назвать единственным словом – чудо! Да и не требовались никакие слова, ощущения заменили их. Ощущений было так много, что юноша почти утонул в них, лишь Зира помогала удержаться на поверхности водоворота. Она оказалась такой… такой… нет, слова явно пока не нужны!
Сначала они делали это посредине лесного озера, затем на берегу, затем на своей травяной постели. Затем – лежали обнявшись. Зира постелила поверх сена руббольную форму и от этого ложе стало еще мягче. А уж каким ароматным оно было!
– Зира. Зира… Зи-ра.
Максим, наконец-то вернувший дар речи, катал на языке имя подруги, нежил им слух, пока тело наслаждалось прикосновениями. Голова чуть кружилась от приятной истомы и от того, что прикасаться можно везде.
– Да, меня так зовут, – хихикнула она.
– Мы теперь муж и жена по-настоящему, правда? На всю жизнь!
Девушка ответила не сразу.
– «На всю жизнь», – это слишком суровый обет.
Она продолжала улыбаться, но в голосе еле слышно прозвучала грусть. Максим насторожился:
– Я что-то сделал не так? Прости, я… честно говоря, у меня это первый раз.
Зира засмеялась.
– Что ты! Все замечательно, мне очень, очень приятно. Но то, что ты предложил… это не просто.