Покончив с головой, паук прошелся вдоль тела, поправляя и добавляя нити. Под конец дернул жгут, на котором юноша висел, заставляя повернуться. И сбежал, откуда явился.
Теперь они с Зирой висели лицом к лицу метрах в двух друг от друга, он чуть ниже, девушка – выше. На лице ее отражалось отчаяние, но Максим испугаться пока не успел, слишком быстро все случилось. Да и стоит ли бояться какой-то мелюзги? Что он им сделает? Ясное дело, ничего… пока они живы и в сознании. Вот с этим наверняка возникнут сложности, – поза вниз головой не самая полезная. Значит, надо освободиться чем быстрее, тем лучше. Паутина прочная, руками не порвать. Но неужто устоит против стали?
Максим попробовал подвигать ножом. Первая попытка получилась неудачной. Хорошо, что одел куртку, – порезал ее, а не себя. Ерунда, просто лезвие с другой стороны. Главное, нож движется. Осталось развернуть его острым к паутине.
Вверх-вниз нож двигался, пусть и на какой-то сантиметр. Зато повернуть его в ладони не получалось. Максим взмок от натуги, да и кровь, приливающая к голове, не способствовала положительному результату. Главное – не сдаваться. Если долго мучиться, обязательно получится. Что-нибудь.
Зира заметила его усилия, на лице ее появилась надежда. «Потерпи, я скоро нас освобожу!» – хотелось подбодрить ее. Но как тут подбодришь? Разве что взглядом.
Рукоять ножа начала проворачиваться. Плохо, что ладонь взмокла от пота, скользит. Еще немного… есть! Начинаем потихоньку пилить.
Опутанные паутиной лианы пришли в движение. Опять эта тварь? Отвлекаться от работы Максим не хотел, но паутина колыхалась все сильнее. Вот и его жгут дернулся. У юноши волосы на голове зашевелились. Тварь, спускавшаяся из кубла, несомненно была родственницей предыдущей, но раз в пять крупнее. Нет, лапы и глазки на стебельках были такого же размера, да и в поперечнике паук превосходил сородича не очень сильно. Но если у первого брюхо было почти плоским, не считая выпускающих паутину волдырей, то у второго оно переходило в толстую и длинную бледно-розовую сосиску. Заканчивалось это безобразие внушительных размеров жалом. «Самка», – отчего-то решил Максим.
Паучиха повисла между ними, медленно вращаясь. Чтобы выбрать жертву, вращаться не требовалось, глаза на стебельках обеспечивали обзор в триста шестьдесят градусов. Возможно, ей нравилось демонстрировать жертвам свои «причандалы»? Каждый раз, когда сосиска с жалом поворачивала в его сторону, Максима в дрожь бросало.
– Ы…ы…ди ко…мне…– замычала Зира.
Паучиха словно и не услышала. Но когда на очередном витке повернулась к вирийке, вращение ее остановилось. Сосиска изогнулась, и жало ткнуло в живот женщины. Зира отчаянно замычала, затрепыхалась, как пойманная в сеть рыба. Туловище паучихи заслоняло ее живот, и Максим не видел, что там происходит. Но и того, что видел, хватало с избытком, – свернувшаяся в кольцо сосиска размеренно сокращалась, будто выталкивала из себя нечто. Он вдруг сообразил, что давно не режет паутину, – с той самой секунды, когда увидел тварь. «Нет, нет, нет, нет!» – закричал мысленно, что было силы дергая нож вверх-вниз. Спешка – плохой помощник. Рукоять провернулась во влажной ладони, вновь оказалась плашмя к нитям.
Максим постарался взять себя в руки, сосредоточиться на задаче. Но как сосредоточишься, когда Зира мычит и судорожно дергается, а паучиха неторопливо и размеренно что-то делает с ней?!
Нож удалось повернуть неизвестно с какой попытки, Максим снова принялся пилить паутину, теперь аккуратно, стараясь не спешить. А пытка рядом с ним продолжалась. Зира перестала дергаться и мычать, видно, сил у нее на это больше не было. Она лишь тихо стонала при каждом сокращении паучьего брюха. «Потерпи, потерпи, потерпи», – мысленно просил ее юноша. И сам не верил, что терпение им поможет.
Паучиха закончила. Засучила лапками, втягивая в себя паутину, заскользила вверх в свое кубло. Максим наконец увидел, что она сделала. На животе женщины под пупком кровоточила рана, – прокол, оставленный жалом. Темно-красная дорожка тянулась от него по телу, пачкала паутину, сдавившую грудь, ключицу, шею. Но не это было самым страшным. Недавно плоский спортивный живот Зиры вздулся, стал бугристым и синюшным, внутри него что-то шевелилось, ворочалось. Вспомнилась пчела-гигант, уносящая в своем чреве семена хищного цветка. Происходящее сейчас было еще хуже. Зира тоже все видела, поэтому во взгляде ее читалась обреченная просьба: «Убей меня поскорее!» Но даже эту просьбу Максим выполнить не мог, не имел возможности. А если бы мог?
Больше не думая о последствиях, он закричал мысленно: «Эйвы, помогите! Спасите Зиру, пожалуйста! И требуйте от меня, что хотите!» Ясное дело, ответа он не получил. Здесь и сейчас следовало надеяться только на себя.