В башне обитало семь человек. Вернее, людьми оказались лишь трое из них, но на взаимоотношениях это никак не сказывалось. У каждого была собственная комната либо на ярусе с посадочным балконом, либо двумя ярусами ниже, – посередине был ярус-зал, превращенный в нечто вроде кают-компании. Максиму выделили комнату в нижнем. Помещение оказалось пустым, но заполнить его всем необходимым труда не составило: в башне пониматель исполнял желания не хуже, чем в Вирии. Юноше даже этим утруждаться не пришлось, большую часть работы за него сделала Лучик. Принцесса буквально ни на шаг не отходила. Называть девочкой почти взрослую девицу, сравнявшуюся с ним в росте, у Максима язык не поворачивался. Прежде он подозревал, что Лучик станет настоящей красавицей, и это случилось. Теперь у Огницы имелись бы веские основания для ревности, окажись она тут.
Общество принцессы было приятно, но Максим предпочел бы ему обстоятельный и откровенный разговор с Инженером. Увы, в первые часы тот не мог уделить внимания гостю, –оперировал Зиру. Пришлось выслушать историю обитателей белой башни в изложении Лучика. К сожалению, в рассказе девушки напрочь отсутствовало понятие времени. Когда происходили те или иные события, сколько длились – неизвестно. Люди пришли сюда в последней надежде раскрыть секрет Сферы после долгого скитания по секторам. Инженер не раз собирал команду единомышленников и терял вновь. Кто-то погибал, кто-то отчаивался, кто-то искал собственный путь. Те, что дошли до башни, были самыми верными и упрямыми. Они не ошиблись, главный секрет Сферы хранился именно здесь.
– Я не могу тебе объяснить, – Лучик была сама серьезность. – Инженер многому научил меня, но все равно это чересчур сложно. Пусть он сам расскажет и покажет. В белой башне больше странного, чем во всех мирах вместе взятых. Жизни не хватит, чтобы все узнать, а добраться до самой макушки – и подавно! Один раз я попробовала, пять дней шла. Потом Дженго и Домело меня догнали, отругали и назад вернули. Они ведь хранители.
Если обязанности хранителей Максиму были более-менее ясны, то чем заняты оставшиеся трое, которых принцесса назвала наблюдателями, он понял не до конца. «Следят за Интеллектом», – объяснение девушки было из разряда тех, которые еще больше запутывают. Даже что такое «интеллект» юная добрийка с трудом понимала.
С двумя наблюдателями, олли и псахом, юноша познакомился во время своего первого обеда в кают-компании. Обстановка здесь была спартанской: длинный стол посередине и семь стульев вокруг него. Восьмой Лучик материализовала, едва они вошли в зал. Подумав, удлинила стол на полметра, – у каждого за ним было постоянное место, и девушка не придумала лучшего способа, чтобы усадить друга рядом с собой. Яства каждый заказывал кормителю по своему вкусу. Но прежде, чем Максим решил, чем хочет перекусить, перед ним возникли блюдо с мясным пирогом и графин клюквенного морса. Лучик улыбалась так счастливо, что отказаться было форменным свинством. Вилку и нож принцесса тоже материализовала, но пользоваться ими одновременно, когда у тебя правая рука загипсована, не очень-то удобно, поэтому Максим отломил кусок пальцами. Тесто не отличалось от настоящего, начинка походила на курятину, хоть в понимании принцессы это была, вероятно, дичь. А когда он отпил глоток морса, то вынужден был признать, – с заказом еды Лучик справляется не хуже, чем с конструированием мебели. Словно родилась в цивилизованной Вирии и понимателем пользовалась с детства. А когда, собственно, она им обзавелась?
– В этом секторе мозги и есть пониматель, другого не требуется, – Дженго ответил на вопрос раньше, чем Максим его задал.
Юноша подозрительно уставился на него.
– Ты что, мысли читаешь?
– Нет. Но когда ты что-то спрашиваешь мысленно, или зовешь кого – слышу. Здесь любой это может, только потренироваться нужно, – пояснил хранитель. – Как иначе сестренка смогла бы услышать твой крик о помощи?
– Сестренка вундеркинд, – вступил в разговор наблюдатель-олли. – Так далеко, как она, никто не умеет. Что у мамы Коолайнель делается, и то слышит.
– Да, – подтвердил псах. – Она у нас слушатель. Мы наблюдаем, а она слушает.
Инженер вошел в кают-компанию, когда обед подходил к концу. Максим тут же бросился к нему навстречу.
– Как там Зира? Она… жива?
Старик посмотрел на него с сочувствием.
– Жива. Боюсь, это все, чем я могу тебя порадовать. Личинок я удалил, но органы сильно повреждены, пришлось сделать резекцию большей части кишечника. Я поместил ее в искусственную кому. Она будет спать, пока идет заживление, это убережет ее от боли. Однако у нас, людей, природная регенерация тканей весьма ограничена. Выздоровление не означает восстановление.