– Что делать будем? Какие у нас планы?
Признаться, что планов у него нет никаких, Максим не успел, – гвых вернулся. Пришлось обсуждение и новый мозговой штурм отложить на потом, когда Зира выздоровеет.
Зира не выздоровела. Не сбылась надежда, что сильной и выносливой спортсменке достаточно дать отлежаться в тепле, отпоить горячим чаем, подкормить бульоном, пусть противным на вкус, но несомненно питательным, и простуда пройдет. Жар не спадал, кашель сделался сухим, надрывным, глаза покраснели и слезились. Вдобавок к этому несчастью и у Огницы нос намертво заложило от насморка, – довыбегалась на мороз в одном платье. Добрийка клятвенно уверяла, что уж она-то не сляжет, она закаленная. Но судя по всему, к тому шло.
На третью ночь, – спание, как Максим уже привык называть это время суток, – княжна растолкала его. Кивнула на тяжело дышащую и постанывающую Зиры. Прогундосила:
– С вирийкой дела плохи. Лечить ее надо, а то помрет, не ровен час.
– Чем? – зло огрызнулся юноша. – Задвери здесь нет!
– Почему нет? Ты сам сказал, что в этом мире зеленые хозяйничают, как в Вирии. Стало быть, и лекарства есть. Волосатые как-то лечатся!
А ведь в самом деле! Максиму захотелось по лбу себя ляскнуть за бестолковость. Мир народа Двона цивилизованный, значит, пониматели работают тут на полную мощность. После долгих путешествий по Сфере подзабыл, как это: желать все, что угодно.
– Хочу лекарство от простуды! – заявил он.
Ничего не изменилось. Максим рыкнул с досады, начал сыпать желаниями:
– Аспирин! Парацетамол! Кислота ацетилсалициловая! Липовый сбор! Да хоть что-нибудь дайте! Роклераны под музкарой хотя бы!
Кто бы ни исполнял желания в Вирии, здесь он упорно строил из себя глухого.
– Не получается? – участливо спросила Огница. – Может, потому, что этот мир не для людей предназначен?
И снова Максим мысленно обозвал себя дурнем. Наклонился к сладко посапывающему гвыху, потряс за плечо. Тот неохотно открыл глаза, но сразу же оскалился в улыбке.
– Чай делать?
– Нет, – юноша покачал головой. – Лекарство делать. Зира простудилась, больная очень. Лечить нужно. Как вы простуду лечите? Когда замерз сильно и кашляешь?
– Народ Двона не мерзнет! – гордо заявил Конг. Сел, почесался. Окинул взглядом девушек. – Только маленькие дети мерзнут, пока шерсть короткая. Женщина Гница маленькая, женщина Зира маленькая, шерсти нет совсем. Надо лечить как дети.
– Вот-вот! – ухватился за эти слова Максим. – Лечи их как детей.
Конг отрицательно покачал головой.
– Мой не знать. Мамки деток лечат. Мамки все знают.
– Тогда отведи нас к своим мамкам! Скорее! Далеко отсюда до твоего стойбища?
– Не далеко, три спания. Только мой нельзя идти.
Максим зарычал от досады.
– Нельзя?! Тебя из племени выгнали? Ты что-то плохое сделал?
– Почему плохой? – насупился Конг. – Мой хороший. Испытание! Должен месяц без мамок жить, тогда взрослый!
Час от часу не легче…
– И сколько тебе осталось до конца испытания?
Гвых принялся показывать пальцы. Семь – насчитал Максим. Слишком долго. Он повернулся к Огнице.
– Нужно идти к стойбищу, там лекарства. Три дня пути.
Княжна с сомнение осмотрела хрипло дышащую вирийку. Покачала головой.
– Она не дойдет.
Максим и сам это прекрасно понимал. Да, чудесный выбор! Либо ждать семь дней, за которые Зира весьма вероятно умрет от пневмонии, либо немедленно отправляться в дорогу, убьющую вирийку наверняка. Он придвинулся к гвыху, взял его за руки.
– Конг, нам нужна твоя помощь. Если ты не поможешь отнести Зиру к мамкам, она умрет.
– Умрет, – радостно согласился тот. – Все умрут.
Максим взорвался, сраженный таким философским наплевательством к чужой жизни.
– Да, все умрут! Но Зира не должна умирать сейчас! Я не хочу, чтобы она умерла, понял? Я хочу, чтобы она была живой и здоровой!
Конг молчал долго, решая неожиданную дилемму. Затем резко вскочил:
– Мой понимать, мой помогать! Мой нести женщина Зира к мамкам! Мой стать взрослым потом!
Он метнулся к кладовой, схватил сумку пообъемистее, начал набивать ее необходимом в зимнем переходе снаряжением. Максим скомандовал Огнице:
– Буди Зиру, помоги укутаться в шкуру – Конг ее понесет. И сама закутайся потеплее… Спохватился, окликнул гвыха: – Эй, а ты как пойдешь без одежды?